Ольга Онойко - Далекие твердыни

Идут годы; вот он уже не любопытный путешественник, а член-корреспондент Академии наук, и с ним идут не отчаянные следопыты, а этнографы и геологи, и очередное возвращение — радость не только для друзей, но для всех ученых Уарры. Но Маи все тот же мальчишка; он хохочет, рассказывая о различиях между понятиями «волшебного оружия» у островитян и обитателей континента, и о том, чем заканчиваются встречи древних чудовищ с высокотемпературной плазмой его фамильного меча…

— Да существует ли в действительности этот ваш город? — спросил его кто-то на приеме, посвященном блистательному неуспеху четвертой или пятой экспедиции.

— Я полагаю, что Город существует, — ответил Маи. — Есть забавная закономерность: когда, услышав легенду, мы говорим «это возможно», скорее всего, легенда лжет. Когда мы говорим «это невозможно», она оказывается истиной. Кто бы мог подумать, что гигантский болотный кальмар действительно существует! Я полагал, это выдумка дикарей, которым необходимо время от времени бросать красивых девушек в болото, оставлять на растерзание зверям, хоронить заживо и так далее. Первобытный страх перед женским началом, знаете ли. Впрочем, боюсь, теперь болотных кальмаров действительно больше нет. У меня не было выбора!..

Даже фельдмаршал Эрдрейари, постаревший, но по-прежнему обаятельный и ироничный, явился тогда послушать о новых открытиях полковника. Эрдрейари-литератора интересовали прежде всего легенды и сказки островов, но победы науки вдохновляли его не меньше, чем любого уаррца. Полководец не удержался от веселого спича.

— Полковник Ундори, — сказал он с улыбкой, — являет собой образчик человека новой формации. Грядет новая эпоха — эпоха первооткрывателей, ученых и магов. Надевши шляпы, бесстрашно проникают они в дебри джунглей и суеверий, уничтожая чудовищ, рожденных как враждебной человеку природой, так и невежественным разумом…

— И тех, и других, заметьте, при помощи плазменного потока, — вклинился адмирал Станнери, нетерпеливо прикладывая к губам бокал.

Губернатор Хараи уже неоднократно пил за здоровье знаменитого исследователя и успех его следующего путешествия, в зале было душно, и где-то посередине бодрой речи фельдмаршала Рэндо почувствовал, что ему нужно выйти на воздух. Надеясь, что его отсутствие останется незамеченным, он скользнул вдоль стены и поспешил по пустынному коридору. Вела его не столько интуиция, сколько хмель. Дважды повернув налево и уже заподозрив, что заблудился, Рэндо вышел к задней двери и решил, что это лучше, чем ничего.

Садов и парка в поместье Ундори не было. Хозяин не любил сидеть на месте, а взор его больше услаждали дикие джунгли, горы и степь, нежели ухоженные газоны и клумбы. С тех пор, как уехала хозяйка, окрестности дома выглядели весьма скромно. Сейчас задний двор и вовсе превратился во временный склад; привезенные полковником диковины хранились в тех же повозках, в каких проделали далекий путь. В воздухе витали сотни загадочных запахов, звериных и растительных, самым явственным из них был густой дух конского навоза, но мысли губернатора все же прояснились, а хмель рассеялся. Рэндо охватило любопытство. Чувствуя себя проказливым мальчишкой, охочим до тайн, губернатор двинулся вдоль череды крытых телег.

В первых повозках были заколоченные ящики; загадку их содержимого мог раскрыть один Маи. Но стоило пройти чуть дальше, и глазам губернатора Хараи открылись чудеса вверенной ему провинции.

Большая кошка с иссиня-изумрудной шерстью шипела на гигантскую бабочку; шаг ближе, и бабочка оказывалась крылатой белкой. Цветущая лиана медленно ползла по шесту в клетке, укрепленной сильными заклятиями. Самый крупный цветок был змеиной головой. Белые ящерицы с рубиновыми глазами суетились в ящике с прозрачной стенкой, то и дело они вставали на задние лапы и становились пугающе похожи на крохотных человечков. Радужные птицы хохлились на насесте; шаги Рэндо напугали их, и птицы порхнули вниз. На сгибах их крыльев росли подобия человеческих кистей, а в пастях белели острые зубы. Ярко-синий дракон скучал на цепи…

Потом Рэндо увидел руки.

…бледные, исхудалые, с четко проступающими жилами руки, шипастой цепью примотанные к перекрестьям стальной решетки. Высохшая кровь чернела на пальцах. Ногти были вырваны. На прутьях из вороненой стали и грязном деревянном полу кровь была не так заметна, как на ярко-белой коже, но приглядевшись, Рэндо понял, что кровью залита вся клетка, предназначенная, судя по добротности работы, для тигра или некрупного дракона.