Леонид Бутяков - Меч Владигора

— Князь Владигор хоть и молод, а воевода прекрасный. Ему в ратном искусстве не сыщешь равного.

— Благодарю за похвалу, Гвидор. Слово доброе ученику всегда приятно учителю слышать… Однако же повторюсь: кто победителем выйдет в этой войне, предсказать невозможно. А вот какова будет цена побоища, думаю, каждому должно быть ясно уже сейчас. Разорение, голод, болезни, безвластие! Ведь не думаете же вы, собратья, что савроматских кочевников, попавших в черные сета Злыдня, можно будет разбить одним удачным сражением? Нет, они вновь и вновь станут вгрызаться в Братские Княжества, превращая цветущий край в бесплодную пустошь!

— Тебя послушать, так и вовсе выхода нет, — сердито сказала Зарема. — Но по глазам вижу, что ты кое-что придумал. Так не тяни, рассказывай — как мыслишь с бедою справиться?

Проснувшись с первыми лучами солнца, Владигор уже знал все о замысле Белуна и, в отличие от других участников синклита, не считал его безумным и невозможным. Молодой князь был уверен: знай он раньше о намерениях Триглава, о зверствах Климоги, о Богатырском мече под Ключ-Камнем, сам бы предложил чародеям такой же план действий — быстрый, отчаянный, ловкий.

Впрочем, теперь-то чего гадать? Другой возможности перехитрить Злую Силу и отыскать Богатырский меч никто из чародеев не придумал. Поэтому согласились с Белуном, а заодно решили никого более из своих собратьев в сей замысел не посвящать. Чем была вызвана такая осторожность, Владигор не узнал — вновь плотная стена тумана отгородила князя от чародейского разговора.

Учитель продумал многое, хотя и не все. Да и возможно ли предвидеть все, что ожидает Владигора на трудном пути к савроматским землям? Главное в замысле чародея — дерзость и скрытность — осуществлялось уже сейчас, когда Владигор под видом обычного странника направлялся в Мозынь. Там он должен встретиться с воеводой Саввой, взять себе в провожатые дюжину верных дружинников и, не привлекая лишнего внимания, отправиться на юг.

В это время Филимон будет старательно изображать из себя Синегорского князя, дабы держать в заблуждении Триглава и его подручных.

Остальное зависит от мужества и ловкости Владигора. Сумеет незаметно пройти через Ильмерское княжество, проскользнуть мимо сторожевых заслонов Климоги на берегах Аракоса, отыскать Ключ-Камень и Богатырский меч — хвала и честь ему. А сгинет в дальней дороге или будет схвачен савроматскими слугами Злыдня в Таврийских предгорьях — что ж, дикой орде упростится задача по разору всего Поднебесного мира…

На третий день своего путешествия Владигор полностью осознал, что обращение к «чужой памяти» может быть не только увлекательным, но и довольно-таки утомительным занятием. Особенно если вокруг тебя ничего примечательно не происходит.

Неторопливая иноходь каурой, однообразный прибрежный пейзаж и отсутствие собеседников заставляли его мысли вращаться в замкнутом круге, вновь и вновь перемалывая полученные сведения. Радость долгожданного освобождения от рутинных княжеских забот сменилась дорожной скукой, и Владигор лишь вздыхал, сожалея об оставленном «двойнику» Лиходее. Златогривый отмахал бы весь путь до Мозыни в один день, даже не споткнувшись ни разу. А вот каурую приходится жалеть: лошадка старается как умеет, но где ей тягаться с прямым потомком Перуновых кобылиц! Скачка по бездорожью, изобилующему острыми камнями, колючими кустарниками и неприметными буераками, оказалась для нее трудным испытанием.

Князь досадовал на ее медлительность, но особо не подгонял. Повреди бедняжка ногу — и что тогда? Для пешего странника путь станет еще длиннее…

Уже смеркалось, когда Владигор увидел впереди небольшой рыбацкий хутор. Крепкая бревенчатая изба-пятистенка с примыкающим к ней лодочным сараем, коптильня, черная банька, развешенный на треногах невод. Правда, возле причальных мостков не видать ни учана, ни какой-нибудь плоскодонной лодочки. Может быть, хозяев нет дома?

Каурая, почуяв жилой дух, потянулась к избе, однако Владигор придержал ее. Хотя он вымок до нитки и продрог до костей, стоит ли задерживаться в нескольких верстах от Мозыни?

Его сомнения были разрешены появившейся на крыльце молодой и весьма миловидной женщиной. Приветливо улыбнувшись, она поклонилась Владигору и громко сказала:

— Не обходи мой дом стороной, путник. Гость в избе — хозяевам благо. Али под дождем веселее?

Владигор соскочил с лошади, ответил низким поклоном. Тут же, выскользнув из-за спины женщины, к нему поспешила сухонькая старушка в долгополом, изрядно поношенном балахоне. Она взяла каурую под уздцы и без слов повела ее на задний двор.