Ольга Хрипина-Головня: Колыбельная для эльфа

Суна отвела глаза.

— Жизнь не может быть никчемной, — пробормотала она.

Аэль отбросила волосы со лба.

— Когда не выезжаешь за пределы земли — так оно и кажется. Но если увидеть чуть больше…

Амарисуна вздрогнула.

— Ты не понимаешь, я… — девушка махнула рукой.

— Прости, Аэль. Я Целительница. Я излечиваю раны, возвращаю силы, спасаю жизни. Мне трудно представить тебя на месте того воина Клана. Потому, что мне трудно представить выбор между тобой и Законом.

Аэль отвернулась к чану.

— Как по мне — выбор очевиден, — зло сказала она. — Тот, кто рискует своей жизнью ради других, не должен быть наказан за то, что случилось в сражении.

— Именно поэтому и был принят Закон, — ответила Суна. — Чтобы мы больше не рисковали своей жизнью. Но…

Девушка понизила голос.

— Если честно… я сама думала о том, что ты говоришь. Иногда мне кажется, что впереди нас ничего не ждет. И что не все… не все жизни заслуживают того, чтобы за них расплатиться клеймом.

Аэль, просияв, повернулась к подруге.

— Но это очень тяжелые и неправильные мысли, — закончила Амарисуна.

Аэль вздохнула.

— Давай попробуем, что у нас получилось, — сменила эльфийка тему.

Солнце окончательно скрылось с горизонта, уступив небосвод тонкому месяцу, ветер для разминки пробежался туда-сюда вокруг чана и полетел вниз, в долину. Следом несся густой тягучий запах забродившей ягоды…

Небо было похоже на бездонный колодец, в котором отражаются огоньки свечей. Темные облака набегали на месяц, из-за чего его свет становился приглушенно-прозрачным, а необычайно яркие звезды, казалось, пристально изучали каждого, кто поднимал к ним голову. Некоторые еще и качались, но, возможно, все дело было в неправильно сваренном верожском хмеле…

Суна лежала возле прогорающего костерка, наполовину пустой остывший чан стоял рядом. Обнимающая его Аэльга сидела на расстеленном на земле одеяле.

— У меня в голове звенит, — тоненьким голоском пожаловалась девушка и крепче обхватила чан. Амарисуна с трудом приподнялась на локте.

— А у меня небо пляшет. А кто говорил: тонкий вкус, легкий травяно-ягодный напиток? — передразнила она подругу.

— Видимо, это были не те ягоды и не совсем те травы… с другой стороны, теперь будет чем удивить друзей, если вспомним, что мы туда накидали.

— Мне некого будет удивлять, — неожиданно трезвым голосом отозвалась Суна. И обняла чан с другой стороны.

— Завтра ты уедешь, и я останусь одна.

Повисла пауза.

— Суна, — тоненьким голосом позвала Аэль.

— М? — сонно ответила девушка.

Аэль отпустила чан и легла на спину, закинув руки за голову.

— Можно тебя спросить?

— Наверное, можно, — со смешком ответила Амарисуна. И тоже легла на спину, тотчас провалившись в навалившееся на нее небо.

— Когда ты приехала в Андагриэль, и мы впервые встретились, ты очень спокойно отнеслась к тому, что я готовлюсь в воины Клана.

Суна почесала кончик носа.

— Подготовка не запрещена. Ты же помнишь, когда был создан Закон, была тщательно переработана и изменена система боя так, чтобы научить сражаться и побеждать без необходимости нанесения смертельных ударов. Иначе откуда бы взяться Стражам, охраняющим границы и тиа?

— Мы с тобой и об этом говорили, — возразила Аэль. — Ты согласилась, что мало семей сейчас обучают своих детей. И тиа редко выезжают за пределы земель, разве что когда собирается Совет. Та система боя отмирает, некому учить, некому учиться, и мы становимся все более беззащитными.

— И? — не поняла Амарисуна. — Так что тебя удивляет?

Аэль перевернулась на бок и подперла голову рукой, смотря на подругу.

— Ты, не считая моей семьи, единственная, кто не просто принял мое решение быть действующим воином Клана — некоторые роды поддержали меня. Но ты единственная, кому я смогла высказать свои мысли о… обо всем этом. И при этом ты — Целительница и ты, как и все, осуждаешь Изгнанников. А если я стану Изгнанницей?

Суна резко села и раздраженно хлопнула рукой по земле.

— Нет ничего дурного в том, чтобы обсуждать. Мы с тобой обе уважаем Закон…, - тут Амарисуна неуверенно запнулась. — Я не осуждаю Изгнанников. Я их не понимаю. Не понимаю, как можно спокойно отнять чью-то жизнь.

— Почему ты решила, что спокойно? — возразила Аэль.

Суна пожала плечами.

Аэльга подобралась к подруге ближе.

— Ты никогда не думала, что то, что ты не осуждаешь, а не понимаешь, и то, что ты согласна, что мы все становимся все слабее и беззащитнее, тогда как нас окружают далеко не самые миролюбивые соседи, — это и есть несогласие с Законом? — очень тихо прошептала Аэль. — Наши земли — лакомый кусочек. Сколько времени пройдет, прежде чем это поймут те же дьеши? Или сельтены?