Юлия Тулянская - Возвращение

— Нет, просто сказала. Что такая фенька есть.

— А я опишу тебе цвет. Черно-зеленая фенька, зеленый цвет — вот как этот лист, — он показал на лист агавы. — И там узор, вот такой.

На подоконнике лежал карандаш, а на холодильнике — старые газеты. На полях газеты Дима нарисовал узор.

— Ирина этого не знала. Так? И феньки этой никто, кроме тебя, не видел? Так?

Алена вздохнула. Она очень хотела поверить в то, что это — Дима. И уцепилась за описание феньки, как за соломинку.

— Ладно, — проворчала она. — Только ты все расскажешь. И еще. Чего ты такой?

— Какой?

— Ну… — она изобразила руками и плечами "кошачьи" движения. — Как кот на заборе. Ты же не был таким. Я помню.

— Я же говорю, жил с ними. Вот и получилось так… А что, очень бросается в глаза? На работу меня не примут, если я так?

Алена хмыкнула.

— Думаешь, работу сейчас легко найти? Ты где работал-то эти годы? У тебя опыт работы какой?

Дима потряс головой.

— Я это… сторожем работал. Охранником.

— Ну, может сторожем и возьмут. Курьером можно. Официантом. А чего уволился? Вот про охранника только не надо мне. Там все-таки здоровенные ребята работают. А ты не Шварцнеггер. Или ты на стоянке машины охранял?

— Охранял… — задумчиво и медленно сказал Дима. — Ночью. Много что. И не перестал. И сейчас охранник. Но теперь мне нужна и дневная работа. Чтобы у вас были деньги.

— А ты говоришь, паспорта у тебя нет. Как работать будешь?

— А паспорт мой — где? То есть его куда дели?

— А я знаю? Наверно, уже свидетельство о смерти вместо него выдали. Или что в таких случаях дают. Нет, но как двенадцать лет без паспорта прожить? Под чужим именем? Ты точно, блин, как Овод. Кстати, твой и мой папа сейчас в Питере.

— Да я не к нему. Пусть он там. Хорошо. Я к тебе пришел, — пропустив "Овода", сказал Дима. — И к Наде. Вам же плохо. Не ему.

В бывшей "детской" на двоих, а теперь — в единоличной комнате Алены, уже давно не осталось ничего от Димы: ни стеллажей с книгами, ни кровати, ни письменного стола. Алениного видика с кассетами тоже уже не было — его сменил компьютер с дисками и небольшой телевизор с телешоу.

— А где ты будешь спать? — спросила Алена, стоя в дверях. — Со мной в комнате нельзя, мы разнополые. А в зале мама спит. Вы тоже разнополые.

— А я ночью буду ходить охранять. Я привык. Я ночью все равно в доме ночевать не буду. Ты не волнуйся.

Дима вошел в комнату, осмотрел место, где когда-то стояла его кровать, уселся на пол у стены, скрестив ноги.

— А что книг твоих нет… ничего? Мы их снесли в эту… в общем, в "Букиниста". Мы же не знали, что ты вернешься.

— Книг? — Дима замер, наклонив голову, словно прислушиваясь и вспоминая что-то. — Нет, книг не надо, — улыбнулся он. — Я днем буду работать.

— А вечером? Телек смотреть? "Дом два"? — хмыкнула Алена. — Ты фильмы-то новые смотрел? "Аватар", там? Что последнее вообще смотрел?

— Фильмы? — снова наклонил голову Дима. Казалось, он сейчас прижмет уши, как кот. — Не помню. Когда у людей… то есть когда тут жил, по видику смотрел что-то.

— Ну точно, Маугли! — всплеснула руками Алена. — А шмотки твои где?

Дима развел руками.

— Шмоток почти и нет. Вот в этом хожу всегда… Еще которые на зиму — свитер, куртка — те на пустыре. Принести их сюда? — спросил он нерешительно.

— Ну… Ты же с нами жить собираешься? Ясен пень, неси. А чего ты как бомж — на пустыре? Дима! — Алена вошла и села на вертящийся компьютерный стул. — Расскажи по-человечески. Я пойму.

Дима потряс головой.

— Я сейчас не могу. Не знаю, как слова подобрать. Может быть, потом, после. Хорошо?

Первый делом Дима выправил паспорт. Сказал в паспортном столе, что на самом деле был хиппи, подался на трассу, и все эти годы провел с друзьями на вписках. А теперь решил взяться за ум. Поскольку ему было по паспорту двадцать девять лет, в военкомате ему оставалось только получить военник, но Дима туда не спешил. К паспорту отнесся спокойно: надо, значит надо. Версию про трассу и вписки Дима озвучил и Надежде. Та приняла возвращение блудного пасынка даже радостно. Видно, мучила ее то ли совесть, то ли внушенное бывшим мужем чувство вины, и факт живого Дмитрия ее порадовал и даже как-то окрылил. Алена тоже хотела верить в версию хиппи, и скоро действительно поверила и успокоилась.

Вопрос с ночевкой решили пока раскладушкой на кухне. Но разложить ее так и не довелось: ни одной ночи Дима дома не ночевал. Он говорил, что работает охранником и свою ночную работу бросать не собирается. Высыпался он, как считалось, утром: вернется с ночной смены и спит на Аленкином диване, пока она в школе. Или на полу в ее комнате.