Сергей Радин - Не будите спящую ведьму

— Это всё?

— Да. Кроме одного: во мне нет "акулы". "Акула" в тебе. Ты сам "акула".

Он ещё самодовольно ухмыльнулся тонким ртом на лице-черепе. Он ещё думал, что я ругаюсь, обзываю его — и ему понравилось, как его обозвали.

Поэтому он не сразу ощутил, что воздух в лаборантской резко загустел: несколькими щелчками пальцев я создала в пространстве структуру-паутину, которая стреножила бы любое существо с любым строением белка — даже таким трудноопределимым, как у тени. Три года я искала нужную структуру и тренировалась в создании паутины — с тех пор как поняла, что за тварь сидит во мне.

Ещё несколько щелчков — и Кейд уставился на мою правую ладонь: где-то в дюйме над кожей, словно лёгкий дымок от сигареты, лениво плавала почти невидимая тень.

Я подняла руку и дунула. Похоже на воздушный поцелуй.

До Аугустуса Кейда смысл происходящего дошёл, когда тень выплыла за границы защитной паутины. Но поверить не смог. Тень же сориентировалась мгновенно и буквально врезалась в лоб Доктора Кейда.

Дальнейшего я не стала дожидаться. Хватило мысли, что уж Кейд-то точно остался бы здесь хоть на несколько секунд, чтобы насладиться превращением человека в нечто, противное природе живого существа.

Очередь последних щелчков — и со всего комплекса сюда помчалась протеиновая пыль, в которую распались кости монстров. Жри, "акула"!

Я вылетела из комнаты, по привычке хлопнув дверью.

— Зоя! — окликнул Ник, подбегая ко мне, несмотря на шипящий вопль испуганного Барри. "Опять следил!" — с благодарностью подумала я.

Ник жёстко вбросил меня в толпу вооружённых людей.

Дверь лаборантской и высокая стена затрещали под напором гигантского тела. Насыщенная протеинами атмосфера — благоприятное условие для метаморфозы организма небольшого веса в существо, в десятки раз большее.

— Ата, что ты наделала? — горестно, но явно с наигранными интонациями вопросил Брент.

— Я? А что я? — впервые с нашего знакомства легкомысленно ответила я. — Он первый начал!

Верхняя часть стены рухнула. Майор быстро выгнал сотрудников лаборатории в коридор, под охрану вольнонаёмных десантников, заодно вытолкав туда всех, кроме военных профи.

Уходя за поворот, мы услышали первый и последний рёв неведомого чудовища, утонувший в грохоте оружия.

ЭПИЛОГ.

Как мы пробивались двадцать метров к люку — отдельная история.

Сказать, что я, свободная, летала как на крыльях, — ничего не сказать.

Добравшись до Колеса, мы обнаружили, что привели с собой не измождённых людей, каких нашли в комплексе, а счастливых, наверное, не меньше, чем я. Как они плакали, повествуя об ужасах жития в лаборатории, о смерти людей, которых Кейд посылал то за продуктами, то за образцами для исследований… Кейд, судя по всему, останется в памяти людей как стопроцентный ублюдок, с редким, но сильнейшим умением давить на души, заставляя выполнять именно то, что хочет он.

Охранники Дирка воссоединились, а что было с одним из них, когда он узнал, что жива его девушка — та самая разноцветная Кэнди из Подземья!..

Для нас с Ником выделили шикарную комнатку. В свободное от патрулирования и разных приятностей время мы составляем энергознаковую систему, которая вернёт мне память.

Улучив минутку, я поговорила наедине с Синклером Мидом. Он считает, что внутренний голос, скорее всего, пропадёт, когда я верну память.

С Брентом мы больше не говорили о происшествии в лаборатории, но, по-моему, он благодарен мне.

Батису я рассказала, откуда появляются оллфаги. Понаблюдав, мы пришли к выводу, что на наш зов со спутников Гарпии появляются только прирученные крыланы. О чём мы и рассказали Матвею. Он продолжил наши наблюдения и обнаружил один нюанс: прирученными являются те оллфаги, чью кладку человек держал в руках хотя бы некоторое время.

В общем, Иорданцу пришлось создавать школу энергогностиков, основная цель которой — дать каждому человеку пару ручных оллфагов.

Легче всего восприняли обучение дети. Первым попробовал Денис. Направляемый Батисом, он быстро научился оллфаговому восприятию. А вот Ларса пришлось буквально выдирать из сознания крыланов: малышу было уютнее в образе стремительной птицы, нежели ступать по грешной земле Персея, полной опасностей. Не действовали никакие уговоры, и, скорее всего, мальчика потеряли бы, если б Иорданец не предложил патрулям взять Ларса в очередную вылазку по Андромеде. Малыш прочувствовал, каково это — быть охотником и спасителем, тем более Саймон каждый раз встречал Ларса после патрулирования и подробно расспрашивал его обо всём.