Ольга Кай - Сказка о музыканте

Он уже не слышал встревоженного голоса Нии, и не почувствовал, когда чьи-то сильные руки подняли его и понесли через пустынные коридоры полицейского управления на свободу, в безлунную черную ночь.

* * *

Небо над Рийном озарилось ярким сполохом, но никто этого не заметил. Стремительная, как падающая звезда, над спящими домами и улицами пролетела огромная птица, сияя, словно жаркое пламя. Ее огненные перья падали вниз и догорали, никем не найденные. Все, кроме одного…

Оно коснулось земли далеко от Рийна, в небольшом загорском поселке. Тихая мелодия сопилки лилась над притихшими ночными дворами, и вдруг смолкла. Мальчишка, сидевший на бревне у самой границы леса, перестал играть и, сунув сопилку за пояс, пошел к сияющему в высокой траве огоньку. Медленно, чтобы не спугнуть негаданное чудо. Перо, словно приподнятое ночным ветерком, само легло в его ладонь.

* * *

Ния танцевала в кругу возле костра, не замечая обнаженных мечей и свирепых лиц зрителей, одетых в полицейскую форму. Музыка лилась отовсюду, и танец становился с каждой нотой быстрей, безрассудней. Несколько раз девушка пролетела так близко от огня, что языки пламени лизнули ее шелковую юбку.

Лаэрт знал, что играет не он, но музыканта нигде не было видно — только злые лица, только жадное пламя костра… Ния, словно огромная бабочка, стремительно приближалась к огню, и вот она сама стала похожа на огонь, растворяясь в нем ярко-алой искоркой.

Лаэрт не выдержал.

— Стой!

Крик оборвался кашлем, Лаэрт схватился за горло, потому что вдруг стало нечем дышать. Но приступ прошел, и музыкант обнаружил, что на самом деле находится в палатке, прикрытый теплым одеялом. Он повернул голову и увидел Нию. Наверное, он и ее разбудил: девушка лежала неподалеку и, приподнявшись на локтях, смотрела на него немного испуганно, но все-таки радостно.

— Наконец-то, — прошептала она. — Как ты себя чувствуешь?

Она пододвинулась ближе и села, теперь Лаэрту не надо было поворачивать голову — он видел ее лицо прямо над собой.

— Кажется, нормально…

Нахмурившись, музыкант поднял руки, посмотрел на пальцы и озадачено хмыкнул.

— Странно. Я думал, что если не умру, то уж наверняка снова стану калекой. По крайней мере, должно было случиться что-то такое…

Он осекся. Выражение, промелькнувшее на лице Нии, заставило насторожиться, к тому же теперь девушка смотрела на него с жалостью, как на больного, который вот-вот умрет, но сам не подозревает об этом.

— Что? — он провел пальцами по лицу, и жесткая борода неприятно кольнула ладонь. Нос, брови, уши, волосы — все на месте, глаза тоже. — Что случилось? А, впрочем, неважно…

Лаэрт усмехнулся, представив, что проклятие, в которое верили все музыканты, могло превратить его в отвратительнейшее чудовище, но ведь руки целы, а значит, он сможет играть… или не сможет?

— Скрипка? — он огляделся, но вспомнил, что струны все равно порваны, а смычок сломан, и даже если инструмент здесь, сыграть на нем сейчас не получится. Хотя, если догадались захватить футляр, там есть запасные…

— Тебе уже скрипку? — с мягким укором спросила Ния, и голос ее дрогнул.

— Нет, — он покачал головой. — Сколько времени прошло?

Ния поняла, что он имеет в виду.

— Два дня.

— Два дня? — мысль о том, что все это время за ним ухаживала именно Ния, была и приятной и одновременно смущала. Он вздохнул и, сдвинув до пояса жаркое одеяло, попросил: — Мне бы одеться. Найдется что-нибудь?

Одежду Ния принесла сразу, Лаэрт отказался от ее помощи и вскоре выглянул из-под полога. Покачиваясь на ходу, он направился в сторону от палаток, стараясь не смотреть в удивленные и одновременно испуганные лица луговчан.

Когда на обратном пути его встретили траурным молчанием, Лаэрт остановился. Испугаться по-настоящему не хватало сил, как и удивиться. "Может, я и правда превратился в чудовище? Только почему-то сам этого никак не ощущаю. Или… они ведь знают, что солдаты пришли в Луг из-за меня. Поэтому так смотрят?"

Не говоря ни слова, он пошел прямо к Ние. Девушка стояла на берегу и встретила его грустной улыбкой. Кажется, ей хотелось поддержать его, Ния уже протянула руку, но Лаэрт не принял помощи, всем видом давая понять, что и так не упадет, хотя ноги в самом деле подкашивались.

В ответ на безмолвный вопрос Ния обернулась к воде, и Лаэрт сделал то же самое, опустив взгляд к чистой зеркальной глади, в которой, на фоне ясного неба, отражались две человеческие фигуры.