Люк Скалл - Меч Севера

— Что?

— Мне нужна эта татуировка.

Он уставился на нож.

Саша посмотрела на труп, затем тоже бросила взгляд на нож.

— Ты же не имеешь в виду…

— Да. Постарайся не напортачить.

Тяжко вздохнув, она наклонилась и принялась за дело.

Он плыл по звездной реке, глядя в бескрайнюю черноту, уходящую в бесконечность.

Кто он такой? Ему подумалось, что можно было бы вспомнить, если бы удалось сосредоточиться, но что–то в этой мысли показалось ему опасным. Лучше забыть. Принять растворенность в неведомом.

Он закрыл глаза — или, по крайней мере, перестал видеть. Не имеет значения, кто он или кем мог быть. Сейчас ему покойно, он — невесомое судно, влекомое космическим потоком, в окружении бесконечного океана совершенного спокойствия.

И все же…

Возникло нечто. Некий разлад, тревожность — вроде легкой зыби на поверхности абсолютного спокойствия. Он старался не обращать на это внимания. Позволить осознанию ускользнуть, уйти в пустоту.

Но оно было настойчивым.

— Ублюдок жив.

— Что?

— Он жив. Только что заметил, как он вздрогнул.

— Ты уверен? Я никогда не видел, чтобы человек с таким мертвенно–бледным лицом мог подавать признаки жизни.

— Да и я тоже, приятель. Но его грудь поднимается и опускается. Видишь?

— Ну… да чтоб меня вздрючили!

— Что–что?

— Да чтоб меня вздрючили, я сказал.

Гнетущая тишина.

— Ты имел в виду — буквально или — как это… метафорически? Просто… мы уже несколько дней на этом корабле торчим. У мужчины ведь есть некоторые потребности…

— Что за хрень ты несешь ?

— Забудь. Так мы берем его сапоги или как?

— Да. Ты хватай за левую ногу. Я займусь правой.

— Постой. Из его живота что–то просачивается.

Снова тишина.

— Парнишка истекает кровью.

— Да. Кто–то здорово ему врезал. Нет ничего хуже, чем рана в брюхе.

— Давай стащим его сапоги и уберемся к чертям отсюда. Прежде чем эти женщины–призраки обнаружат, что мы тут внизу…

И затем осталась лишь одна гнетущая неправдоподобная тишина.

— Ты пришел, — прогрохотал Тираннус, в голосе его кипела злоба . Черный Властелин устремил взгляд на мир, лежащий под ним, его божественный взор прозревал громадную пропасть между небесной сферой и страной смертных с легкостью, доступной только богам.

Новоприбывший уловил ненависть, прозвучавшую в этом божественном голосе, но не придал ей никакого значения. Черный Властелин Тираннус был одним из старейших Главных, рожденных в те времена, когда первые люди только начали ходить по земле.

Но он — Похититель и, значит, — еще древнее.

— Я пришел, — согласился он, и голос его был хладен, как могила, и более глубок, чем пропасти, скрытые на дне величайших океанов.

Они стояли вместе среди звенящей тишины и наблюдали за круговоротом мира далеко внизу. Сталкивались армии, вспыхивала магия, умирали люди.

— Мы побеждаем, — прорычал в конце концов Черный Властелин . В этом рычании прозвучала такая горечь, что в ответ он вполне мог услышать озадаченный смех другого бога.

Но Похититель не смеялся. Он мало что во всем космосе находил забавным.

— Чародеи Союза отступают перед армиями Конгрегации, это верно. Гхолам оставил за собой след тотального опустошения. Но вероломная верховная жрица Матери все еще может изменить соотношение сил.

Тираннус рявкнул с досады. Черная жесткая кожа его лица источала яд, который стекал тонкой струйкой с подбородка и лился вниз: с небес на землю. Через несколько мгновений на поле боя далеко под ними разразилась мрачная буря. Разверзлись небеса, и хлынул поток кислотного дождя, столь едкого, что он сдирал плоть с кости; сотни людей умирали с обеих сторон.

Похититель покачал головой, тем не менее его лицо–череп осталось бесстрастным.

— Ты позволяешь эмоциям управлять собой. Твоя ярость нашему делу не поможет. Ни один бог не может оказывать влияние на события в нижнем мире путем прямого вмешательства. Это единственное правило, которое связывает всех нас.

Тираннус отвернулся, сжав лишенные плоти пальцы с черными когтями в валуноподобные кулаки, способные обратить в прах все живое на земле.

— Я хорошо знаю правила, которые нас связывают, Костлявый Господин. Поэтому я и вызвал тебя сюда.

Похититель поднял гниющую руку и рассеянно поскреб кость, условно обозначающую щеку.