Джон Толкиен - Дети Хурина

Брандир же, прочтя в лице Турина свой смертный приговор, не дрогнул и не стронулся с места, хотя не было при нем иного оружия, кроме клюки, и молвил он:

— Обо всем, что случилось, рассказ затянется надолго, а ты мне прискучил. Клевещешь ты на меня, сын Хурина. Напраслину ли возвел на тебя Глаурунг? Ежели убьешь ты меня, все убедятся, что Дракон не солгал. Однако ж не страшусь я смерти: ибо тогда отправлюсь я на поиски Ниниэли, которую любил я, и, может статься, и впрямь найду ее за Морем.

— На поиски Ниниэли! — воскликнул Турин. — Нет же, Глаурунга ты найдешь, а не Ниниэль; вместе с Глаурунгом станете вы измышлять новую ложь. Уснешь ты бок о бок со Змием, задушевным своим другом, и сгниете вы в одной и той же тьме!

И замахнулся он Гуртангом, и зарубил Брандира, и сразил его насмерть. И отворотились люди, не в силах смотреть на это злодеяние, когда же развернулся Турин и зашагал прочь от Нен Гирит, бежали от него в ужасе.

И бродил Турин как помешанный в лесной глуши, то проклиная Средиземье и жизнь человеческую, а то призывая Ниниэль. Когда же наконец оставило его безумие горя, присел он на землю и задумался о деяниях своих, и словно со стороны услышал свой голос: «Живет она в Сокрытом Королевстве, в мире и безопасности!». И порешил Турин, что теперь, пусть жизнь его загублена, должно ему отправиться туда; ибо лживые измышления Глаурунга неизменно сбивали его с пути. Потому поднялся он, и отправился к Переправе Тейглина, и, минуя Хауд-эн-Эллет, воскликнул:

— Горько поплатился я, о Финдуилас, за то, что прислушался к Дракону! Пошли мне ныне добрый совет!

И едва договорил Турин, как увидел: двенадцать хорошо вооруженных воинов перешли через Переправу. То были эльфы, и, едва они приблизились, Турин узнал одного из них — Маблунга, предводителя охотников Тингола. И окликнул его Маблунг приветственно:

— Турин! Наконец-то мы встретились! Я тебя разыскиваю — и рад видеть тебя живым и невредимым, пусть годы и явились для тебя тяжким испытанием.

— Тяжким! — воскликнул Турин. — О да, словно поступь Моргота. Но если ты и впрямь рад видеть меня в живых, так ты — последний из обитателей Средиземья, о ком можно сказать такое. И почему же ты радуешься?

— Потому, что среди нас уважают и чтят тебя, — отвечал Маблунг, — и хотя спасся ты от многих опасностей, в конце концов испугался я за тебя. Своими глазами видел я, как Глаурунг покинул свое убежище; и подумалось мне, что исполнил он свой гнусный замысел и теперь возвращается к Повелителю. Но Дракон свернул к Бретилю; и тогда же узнал я от скитальцев той земли, что вновь объявился там Черный Меч Нарготронда и орки бегут прочь от бретильских границ, словно сама смерть гонится за ними по пятам. Тогда накатило на меня недоброе предчувствие, и сказал я себе: «Увы! Глаурунг держит путь туда, куда не дерзнут пробраться орки, — а разыскивает он Турина». Засим поспешил я сюда сколь можно быстрее, дабы упредить тебя и помочь тебе.

— Быстро, да не слишком, — ответствовал Турин. — Глаурунг повержен.

Изумленно поглядели на него эльфы и воскликнули:

— Ты умертвил Великого Змия! Да славится твое имя вовеки среди эльфов и людей!

— Мне все равно, — отозвался Турин. — Сердце мое тоже мертво. Но раз явились вы из Дориата, поведайте мне о родне моей. Ибо сказали мне в Дор-ломине, будто мать моя и сестра бежали в Сокрытое Королевство.

Промолчали эльфы, но наконец заговорил Маблунг:

— Да, так все и было — за год до появления Дракона. Ныне уже нет их там, увы!

Замерло у Турина сердце, и заслышал он поступь рока, преследующего его до последнего рубежа.

— Продолжай! — закричал он. — Да не мешкай!

— Отправились они в глушь искать тебя, — промолвил Маблунг. — Все отговаривали их; но когда стало известно, что Черный Меч — это ты, непременно желали они ехать в Нарготронд; и появился Глаурунг, и разогнал их охрану. С тех пор никто не видел Морвен; а Ниэнор, оказавшись во власти чар, лишилась дара речи и бежала на север в леса, словно дикая лань, и пропала.

Тут расхохотался Турин громким, резким смехом, к вящему изумлению эльфов.

— Не шутка ли это? — воскликнул он. — О, прекрасная Ниэнор! Выходит, убежала она из Дориата к Дракону, а от Дракона — ко мне. Вот ведь великая милость судьбы! Смуглой, как ягода, была она, темноволосая, миниатюрная и хрупкая, словно эльфийское дитя — как же ее не узнать!

— Ты заблуждаешься, — удивленно отозвался Маблунг. — Вовсе не такова была сестра твоя. Была она высокая, статная, синеглазая, а волосы — чистое золото; как две капли воды походила она на Хурина, отца своего, только в женском обличье. Ты, верно, ее не видел!