Юлия Баутина: Чужая война

Конечно, не участвовала. Хорт в этом и не сомневался. Тридцать восемь лет назад, в черный год, когда из топей близ Дарницы без малейших предупреждений вдруг поднялись орды невиданных доселе тварей, ее и на свете-то еще не было.

— Больно надо мне было отдуваться за старых козлов, — между тем продолжала эльфийка. — Они же ни единого слова благодарного не сказали никому из тех, кто на болотах побывал. Мол, это долг и прямая обязанность бойцов. Обязанность-то, может, и прямая, только к тому времени вашим старикам без малого полгода талдычили, что не все в порядке в верховьях Кети. Что маятник близ болот с ума сходит безо всякой причины. Что не мешало бы оторвать ненадолго намозоленные задницы от кресел, спуститься в нижний зал к Зоркому и проверить, как там дела десятью метрами ниже поверхности. Нет, проще оказалось дождаться, когда вся эта гадость полезет наружу от недостатка жратвы, и отправить ведьмаков бултыхаться в грязи.

— Тебя послушаешь, так можно подумать, что ты все это своими глазами видела.

— Не видела. Я тогда была в Черном Лесу. Потому что как раз перед этим Бранвин, чтоб его еще разок радикулит скрутил и больше не отпускал, открытым текстом послал меня куда подальше. И все оттого, что я из благих побуждений решила снова напомнить ему про Дарницу. Стоило бы учесть, что благие побуждения мне всегда боком выходят — да вот что-то позабылось в самый нужный момент.

Эльфийка со вздохом уронила голову на скрещенные руки и проворчала:

— Ну, что ты на меня так выставился? Вроде, не в первый раз видишь… Пора было бы попривыкнуть.

— Сколько же тебе лет, на самом-то деле?

— Сколько есть, все мои, — туманно ответила эльфийка. — И не надо снова рассказывать сказочки про то, как принял меня за малолетку из Каер Анагуа.

— Да я и не принимал, — признался Хорт. — Я точно знаю, что там таких нет и не было. И все равно, по виду тебе больше пятнадцати или шестнадцати ни за что не дашь.

— Значит, шестнадцать и есть. Не стоит ломать свою светлую голову над этим темным вопросом. Чем меньше знаешь, тем крепче спишь.

— Так вот отчего у тебя бессонница!

— Нет. Моя — не от этого. А что, если не секрет, ты столь упорно прячешь за спиной?

— Ничего особенного… — Хорт пожал плечами и продемонстрировал Энар связку березовых прутьев, нарезанных им по дороге. — Ты же утром сказала, что тебе веников не хватает. А этим пыль сметать будет сподручнее, чем охапкой травы. Вот, можешь считать подарком.

— Спасибо, — эльфийка и бровью не повела, словно не поняв шутки. — Ставь в угол и садись за стол, нечего жаться к подоконнику. Вчера утром ты таким пугливым не был.

— Да я и сегодня вечером не особо пугливый.

Хорт с радостью избавился от начавшего надоедать ему веника и уселся на скамью напротив эльфийки. Энар исподлобья глянула на парня. В сумраке ее огромные глаза отливали зеленым светом, как у кошки.

— А теперь, может, расскажешь сразу и честно, что тебе от меня понадобилось? Или будешь продолжать мозги пудрить?

— Я все сказал еще вчера. Ты мне очень нравишься, и я по-прежнему надеюсь, что это чувство окажется взаимным.

— Врешь. Или просто меня не понимаешь. Повторяю еще раз, четко и ясно: ЧТО ТЕБЕ ОТ МЕНЯ НУЖНО?

— Не веришь в любовь с первого взгляда?

— Отчего же? Верю. Только вы, люди, про нее вспоминаете, когда, высунув язык, бежите за очередной смазливой мордашкой. Себя я к таким не отношу и не верю, что на белом свете отыщется дурак, которого угораздит втюриться в нелюдь. Хоть с первого взгляда, хоть со второго, хоть с десятого. К тому же, — помолчав, добавила Энар, — ты все равно не в моем вкусе.

— Тогда скажи, какой он, твой идеал. Я приложу все усилия, чтобы быть на него похожим.

— Хромой старик. Одноглазый, беззубый и со сломанным носом, — эльфийка насмешливо прищурилась. — Ну, когда начнешь перевоплощаться? Интересно будет взглянуть на процесс.

— Лет этак через пятьдесят. Если не веришь, давай вместе подождем и удостоверимся.

— Больно надо. Пятьдесят лет — срок не велик, но тратить понапрасну время все равно не хочется. Лучше скажи, где это тебе лицо разукрасили? Еще утром, помнится, все в порядке было.

Хорт поморщился и потер щеку. Там багровело напоминание о Хвосте дракона — самом увесистом бревне из всех, что имелись на цепах.

— Что, сильно заметно?

— Пока не особо, но отекать уже начало. Пододвинься-ка поближе…

Эльфийка протянула руку и коснулась щеки парня. Ее пальцы были холодными, как лед, но прежде, чем Хорт успел удивиться этому, холод исчез, и по телу начало разливаться тепло, прогоняя прочь ноющую боль от заработанных за сегодняшний день ушибов. Странное действо продолжалось меньше минуты, потом Энар убрала руку.