Андрей Бондаренко - Страж государя

— Ух, ты! — восхитился Бровкин. — Ты, Александр Данилович, загадочный сегодня такой! Прямо — благородный граф-разбойник, я про таких в Амстердаме читал в книжках аглицких… Что с Возницыным? Да обиделся он смертельно. И на весь белый свет, и на тебя лично. Продержали нас в визиревой прихожей часа три — словно ждали ещё кого-то. Потом, всё же, пригласили в парадную залу. Пышно там у них очень, помпезно — как ты, Данилыч, любишь говорить. Так вот, Великий визирь — мужчина важный и очень сердитый, Возницына нашего выслушал — через толмача, очень внимательно, а потом и заявил, мол: «Серьёзный разговор состоится только в присутствии высокородного сэра Александэра и благородного маркиза де Бровки!» И пухлой ручкой своей, все пальцы которой унизаны перстнями драгоценными, небрежно так махнул, мол: «Попрошу на выход, любезные мои!» — Не выдержав, Алёшка громко прыснул, тут же вежливо прикрыв рот ладошкой…

— Ладно тебе, поручик, нашёл время веселиться! — притворно нахмурился Егор. — В темпе перебирайся в фелюгу, со мной поплывёшь! — крикнул в сторону Возницына: — Эй, Прокофий, кончай дуться, не будь дураком! Всё идёт по плану…

Пока фелюга шла по Босфору до условленного места, Егор кратко проинструктировал Бровкина:

— Значится, так, Алёшка! Ждёте до утренней зари, вернее, до момента, когда солнце полностью вылезет из-за линии горизонта… Ты же у нас нынче образованный, знаешь, что такое «горизонт», «линия горизонта»? Молодец! Если я не появлюсь к этому моменту, то быстро возвращаетесь на «Крепость», ставите в известность — об исчезновении моём, Великого визиря и Гассан-пашу. После этого берёшь с собой наших проверенных людей и собаку-нюхача — у Антошки-повара. Возвращаешься на этот причал, к которому сейчас подплываем, и начинаешь мои поиски. Только Петра Алексеевича не бери на те поиски — под любым предлогом. У меня с собой будет мензурка — с пипеткой на конце, наполненная анисовой вытяжкой. Запах её почти неуловим для человеческого носа, а вот китайские собачки на него специально надрессированы. По дороге к этому Медзоморт-паше я буду незаметно, через дырку в кармане, капать анисовой вытяжкой на дорогу, а в другой карман камзола положу носовой платок, пропитанный ею же… Понятно?

Они подплыли к условленному месту, когда уже дотлевали последние бордовые угольки вечерней зари: двадцать-тридцать секунд — и всё вокруг погрузилось в полную черноту, но с правого борта тут же загорелся крохотный яркий огонёк.

— Править на свет фонаря! — распорядился Егор. Фелюга осторожно коснулась своим бортом высокого причала, Егор ловко выскочил на берег — рядом со стоящим на каменной плите горящим масляным фонарём, пламя которого было предусмотрительно накрыто стеклянным колпаком. Из темноты показалась неясная фигура, укутанная в чёрное покрывало, хриплый голос спросил на французском языке:

— Вас зовут — сэр Александэр?

— Да, так меня зовут.

— Тогда идите за мной! — Незнакомец развернулся спиной к Босфору, извлёк из-под полы своего балахона ещё один, гораздо менее яркий масляный фонарь, тонкая дужка которого была зажата в его ладони, медленным шагом двинулся перпендикулярно — по отношению к берегу пролива.

— Я пошёл! — Егор коротко махнул рукой Бровкину. — Делай всё, как договорились!

Шагали минут сорок, Егор держался за своим проводником метрах в трёх с половиной. Шли мимо высоких заборов, за которыми негромко и лениво брехали собаки, потом — узкими тропинками, замысловато петлявшими между высокими фруктовыми деревьями, на ветках которых (в неярком свете масляного фонаря и жёлтой половинки луны) виднелись крупные груши, персики и абрикосы.

Наконец они упёрлись в неприметную тёмную изгородь — не так чтобы и очень высокую, раздался негромкий щелчок ключа в замке, бесшумно приоткрылась узенькая калитка.

— Прошу за мной! — пригласил хриплый голос.

Эта часть пути проходила уже через ухоженный парк: по сторонам угадывались высокие цветочные клумбы (розы — судя по запаху), весело журчали — тут и там — крохотные фонтанчики, вдалеке кричали дурными голосами капризные павлины.

Подошли к стене трёхэтажного особняка, провожатый, полминуты поколдовав над запором, широко распахнул дверь, чуть утопленную в кирпичной кладке, вежливо посторонился и предложил:

— Дальше, господин, идите один. Всё время прямо. Потом толкнёте дверь, она не заперта…

Егор сделал несколько шагов по узкому коридору, сзади раздался тоненький скрип закрываемой двери. Он невольно вздрогнул, ожидая, что сейчас всё погрузится в непроглядный мрак. Но этого не произошло, вокруг царил зеленоватый таинственный полумрак: квадратные каменные плиты коридора были густо изрезаны тонкими прожилками неизвестной горной породы, тускло светящимися мягким и очень приятным для глаз светом.