Дуглас Брайан - Дочь друидов

Ее глаза сверкнули в ответ.

– За человека, который хотел использовать мое тело, чтобы ему не было «одиноко» и «печально»! Как будто мое тело – это закуска после трапезы! Что-то вроде стаканчика вина перед сном… Вот за какого человека я тебя принимаю!

– В чем дело, Дертоса? – Туризинд криво улыбнулся. – Теперь ты меня обвиняешь, вот как?

– Нет, – ответила она, отвернувшись. – Просто оставь меня в покое.

Туризинд встал, постоял немного, а затем наклонился над нею и произнес:

– Ладно, я тебе расскажу. Легер, богатый и почтенный горожанин, нуждаясь в «закуске» и «стакане вина перед сном», как ты выражаешься, отправлял своих лакеев на улицу – вылавливать для него подходящих девиц. Чаще всего это были проститутки, очень довольные подвернувшейся им хорошей работой. Но как-то раз ни одной шлюхи им не попалось, и они схватили девочку, служанку, работавшую в трактире. Она возвращалась домой поздним вечером. Они набросили ей на голову мешок и притащили к Легеру. Она даже не отбивалась, сразу потеряла сознание от нехватки воздуха. Легер, конечно, видел, что нынешний «улов» – вовсе не шлюха. Та девочка была почти дитя! Но это еще больше раззадорило его. И этот мерзавец ее изнасиловал. Ничего особенного, правда? Ведь девчонка – обычная простолюдинка, дочка какой-то глупой прачки. Простая служанка. Неважно, что она была юной. Неважно, что еще ни один мужчина к ней не прикасался. Все это не имело никакого значения. Прачка даже не стала жаловаться властям. К чему? Ее никто не стал бы слушать.

Туризинд сел. Дертоса молча смотрела в одну точку, но он знал, что она запоминает каждое слово его рассказа. И в это самое мгновение Туризинд понял: Дертоса расспрашивала его вовсе не потому, что ей поручил это Конан от лица тайной стражи. Девушку беспокоило то обстоятельство, что человек, к которому она испытывала влечение, – наемный убийца, способный лишить другого жизни просто ради платы. Она была почти счастлива узнать, что ошибалась на его счет.

Туризинд быстро продолжал:

– Я знал мать девочки, потому что время от времени отдавал ей в стирку свою одежду. Она брала совсем мало, а работала хорошо. Могла отстирать даже пятна крови. И не болтала. Спасла мне один колет – я уж совсем хотел его выбросить… В общем, она помогала мне и не задавала вопросов, а в моем ремесле это очень важно. И вот однажды я понял, что у нее случилась беда. Я увидел, что она сама не своя: лицо заплаканное, распухшее, глаза ввалились. Мне долго пришлось вытряхивать из нее правду, но, в конце концов, она рассказала мне все. Говорят, простолюдины не имеют чести. А эта обычная женщина отказывалась от моей помощи не потому, что я мог бы взять с нее деньги, которых у нее не было, – нет, она не хотела пятнать честь своей дочери…

– И тогда… – медленно проговорила Дертоса, но фразу не закончила.

Туризинд кивнул.

– Я начал выслеживать Легера. Он везде ходил с телохранителем, так что мне пришлось долго выжидать, пока этот негодяй появится на улице один. И, в конце концов, он совершил эту ошибку. Я убил его ударом в спину. Потом сходил за девочкой и ее матерью, привел их на место моего преступления и показал им труп насильника. Девочка плюнула ему в лицо и убежала, а мать долго смотрела на убитого. Потом она перевела взгляд на меня и удивленно сказала:

«Как странно. Мне он представлялся чудовищем, жутким типом, отвратительным, гнусным… А он – самый обычный человек. Лицо приятное. Толстенький. Наверное, обходительный был. Я встречала похожих на него. Очень хорошие клиенты… Никогда бы не подумала, что он способен на подобное!»

Я был поражен ее словами. Она не злорадствовала, не торжествовала, просто удивлялась тому, что человеческая подлость может иметь такую безобидную внешность…

– Да, – шепотом выговорила Дертоса.

– Теперь подумай сама: мог ли я назвать имя заказчика тайной страже герцога? – Туризинд чуть улыбнулся. – Во-первых, они бы мне не поверили. Я ведь наемник, у меня не может быть «благородных порывов», не так ли? Да ты и сама не поверила бы, если бы я рассказал тебе обо всем раньше. А если бы тайная стража решила, что я над ней издеваюсь, то несладко бы мне пришлось! Ну и во-вторых, если бы мне все-таки поверили… у прачки и ее дочери были бы неприятности, а им и без того досталось.

– Да, – сказала Дертоса. – Я поняла.

Туризинд поднялся и, ни слова не прибавив, ушел в темноту. Дертоса долго сидела в неподвижности, пока сон не сморил ее.

Нападение произошло на рассвете, в странный, серый, как будто несуществующий час между сном и пробуждением, когда сновидения становятся хрупкими и легко рвутся, превращаясь в кошмары наяву.