Дуглас Брайан: Забытые богини

Конан медленно вышел на берег. После воды трава была блаженно теплой.

Худенький подросток с мечом в руке разглядывал перетрусившего Коду. Кода злился, и глаза у Herd неудержимо разъезжались в разные стороны.

– Нечистый, – определил подросток. – Из низших…

– Я Пустынный Кода, – прогудел гном оскорбленно.

– Вас не всех еще истребили? – Подросток явно был удивлен этим обстоятельством, а гном очевидно находил сие удивление весьма и весьма невежливым.

– Милости Бэлит твоему пути, – вежливо заговорил с незнакомцем Конан, подходя.

Кода мгновенно перебрался к своему спутнику-человеку и начал демонстративно дрожать, поддавая трясущейся спиной ему под колени.

Подросток опустил голову и пошел к ним навстречу легким танцующим шагом, словно взлетая над прибрежной галькой. Конан отступил в сторону, случайно отдавив Коде ногу. Пустынный гном вскрикнул и закрыл лицо лапками.

Конан с интересом рассматривал ребенка, невесть откуда взявшегося здесь, бесстрашного и бессердечного. Что-то очень знакомое было в облике странного мальчика. Внезапно Конан узнал его – точнее, ее.

– Дин! – воскликнул варвар. – Ну конечно! Я должен был сразу догадаться. Здравствуй

– Хорошо, – сказала Дин. – Я рада, что ты признал меня. Скажи своему глупому приятелю, чтобы не боялся – я ничего ему не сделаю.

– А кто боится? – хрипло спросил Кода. – Лично я не боюсь. Я гном, существо из низших Мне до тебя и дела нет, Дин. Наверное, ты пришла за человеком. Ну так и забирай его. Пусть он боится, если сочтет нужным.

– Вот еще, – проворчал Конан.

То, как повернулась беседа, ему совершенно не нравилось. Киммериец терпеть не мог, когда вокруг него говорили загадками, и Кода сообразил это первым. Он повернулся к своему рослому спутнику и вцепился в его пальцы своими крепкими горячими лапками:

– Ты хоть знаешь, кто она такая, Конан?

– Насколько я могу судить, это – Дин, – ответил Конан. – Плясунья с рынка. Девочка, которая заплатила за меня девять монет серебром. Большая подруга нашего глупого Дартина.

– Если бы только это, – заметил Кода. – Если бы она была только плясуньей. Если бы она была только тем, кто заплатил девять монет серебром.

– Кода, молчи, – приказала Дин. Она начала сердиться. – Ты проклятый болтун! Я сама ему скажу все, что мне потребуется.

Но Кода внезапно выскочил вперед и яростно завизжал:

– Не стану я молчать! Не смей мне приказывать! Здесь не твои владения! Кончилась твоя власть! Думаешь, ты всемогущая? Можешь бродить по человеческому будущему, по человеческому прошлому, по памяти людей, по их намерениям? Ничего у тебя не получится! Здесь ты – никто! Здесь у тебя нет силы! Здесь ты просто девчонка!

Дин схватила его за шиворот, и Кода мгновенно задохнулся. От злости глаза у него стали совершенно желтыми.

– Отпусти его, – попросил Конан. – Он очень напуган, вот и несет невесть что.

– Я не напуган, – прохрипел Кода.

Не выпуская пустынного гнома из рук, девочка задумчиво заговорила: – Он прав, Конан. Я…

– Зират, Зират! – снова заверещал Кода. – Капризная, своевольная! Зират Убийца! Опаснее ядовитой змеи в желтых песках!

Конан склонил голову набок. Вот оно что. Вот почему Дин с самого начала не показалась ему колдуньей, хоть он и ощущал в ней нечто сверхъестественное. Она даже не чудовище. Богиня. Древняя забытая богиня, которой некогда поклонялись люди. Оставленная, но не утратившая мощи. Опасней ядовитой змеи. Ему следовало бы догадаться об этом с самого начала.

– Я Зират, – подтвердила девочка. – Нас было четыре сестры, там, в Аш-Шахба. Алат, младшая из всех, – владычица города. Мне повинуется время, заключенное в памяти людей. Я могу заглянуть в прошлое любого человека и увидеть там все, что потребуется. Некогда нам построили храм за Серыми Стенами. Люди поклонялись четырем сестрам, которые держали в своих руках их судьбу – Зират посмотрела на свои испачканные, пыльные ладошки. Меньше всего она напоминала сейчас великую грозную богиню. И в то же время таинственный ореол величия окутывал ее хрупкую фигурку: странным образом в девочке сочеталась детская хрупкость и несокрушимая мощь древнего божества.

Она посмотрела прямо в синие глаза варвара и улыбнулась – так простодушно и открыто, что Конан ощутил к ней мгновенную горячую симпатию. Как будто она действительно была его добросердечной подружкой, милой спутницей, с которой хорошо коротать вечер у костра.

– Сейчас все это не имеет больше никакого значения, – сказала Дин. – Кода прав. Мы, четыре сестры, враждуем с владычицей Хаддаха. Я ступила на чужую землю.