Дуглас Брайан - Кошачий глаз

«В тайне от остальных я не смогу ни кормить, ни поить Сешет здесь в пустыне, – подумал он. – Надеюсь, она не последует за нами… Потому что в противном случае ей придется явиться нам на глаза. Не поползет же она по песку, прячась за барханами!»

Несколько раз он оборачивался, высматривая одинокую фигурку женщины, закутанной в белое покрывало, однако Сешет нигде не было видно.

– Вот они, Пески Погибели! – воскликнул Муртан, изумленно глядя на картину, открывшуюся перед ним.

Они достигли цели перед рассветом на второй день пути через пустыню. Луна была почти полной, но сейчас она уже склонилась к горизонту и вот-вот должна была исчезнуть.

Перед Муртаном и его товарищами лежали руины огромного лабиринта. Стены его наполовину обрушились. Острые зубы времени перемалывали их на протяжении многих столетий. То, что издалека представало взору как пески медно-красного цвета, на самом деле было причудливой сетью переходов и коридоров, кое-где крытых, а во многих местах – лишенных крыши.

Даже и обрушенные, эти стены достигали в высоту полутора, иногда двух и более человеческих ростов.

– Страшно представить себе, каким был этот храм в те зимы, когда его только что возвели! – проговорил Муртан. Как завороженный, он не мог оторвать глаз от удивительного зрелища.

Галкарис молчала. Она чувствовала, что с нею творится что-то странное. В ней как будто одновременно жили сразу два существа. Разумеется, она знала от своих спутников о том, что иногда ведет себя загадочно. Ни одного своего непонятного поступка Галкарис не помнила, и это яснее прочего говорило о том, что в ней поселилось какое-то другое создание. Очевидно также, что создание это не представляло угрозы для девушки и тех, кто ее сопровождал.

Сегодня впервые обе личности, жившие в теле Галкарис, проявили себя одновременно.

Та Галкарис, что принадлежала Муртану и была его рабыней и наложницей, ощущала усталость и страх. Ей хотелось, чтобы утомительное путешествие поскорее закончилось, чтобы ее господин обрел, наконец, желаемое и вернулся в Кордаву.

Она не испытывала никакой радости от того, что их безумная авантюра наконец достигла апогея – они видят храм в Погибельных Песках, видят его наяву, а не на картинке в древнем свитке! Утомление и страх – вот и все, о чем могла думать Галкарис.

Но вторая ее личность, таинственная и темная, ликовала. Ей хотелось бежать навстречу каменным фигурам, которые еле-еле угадывались впереди, среди нагромождения булыжников. Она мечтала поскорее очутиться внутри лабиринта. Торжествующие гимны зарождались в ее груди, она готова была запеть их во весь голос – напрягая последние силы какие еще оставались у бедняжки Галкарис…

Нимало не подозревая о той сложной внутренней борьбе, которая происходила в душе его рабыни, Муртан удовлетворенно качал головой.

– Все-таки я добился своего! Напрасно меня называли неженкой, избалованным книгочеем, который ничего, кроме выпивки и старинного свитка, не любит. Я докажу всей Кордаве, что чего-то стою!

– Разумеется, – сухо поддакнул Конан. – Тебе осталось лишь войти в зачарованный лабиринт и отыскать среди сотни комнат и переходов камень, давным-давно закопавшийся в песок… Не говоря уж о том, что камень этот не дается в руки посторонним.

– Возможно, я не посторонний, – приосанился Муртан.

Выглядел он, особенно в бледном лунном свете, изможденным и постаревшим: щеки запали, темные глаза ввалились, бородка, доселе ухоженная и умащенная благовонными маслами, свалялась и торчала клочьями, как шерсть на худой собаке. Однако сам Муртан даже не подозревал о том, какие изменения претерпела его щегольская внешность и как он воспринимается сейчас со стороны. К счастью для Муртана. Потому что кордавского гуляку немало огорчила бы подобная метаморфоза. К вопросам наружности он относился чувствительнее, чем иная женщина.

– Дождемся рассвета, – предложил Конан. – Нам нужно передохнуть. К тому же я не хотел бы входить в лабиринт в темноте.

– Мне казалось, тьма тебя не пугает, – заметил Муртан нетерпеливо. – Кажется, ты видишь даже самой черной ночью так же хорошо, как днем.

– Это так, – подтвердил Конан. – Но я не люблю ненужного риска. Хоть темнота и не в силах помешать мне забрать то, что я хочу забрать, многое выглядит в сумерках не таким, каким является на самом деле. Серый свет – самый обманчивый. А здесь древнее, полное магии место. Предлагаю дождаться рассвета.