Джон Толкин: Хранители

Когда старик, с помощью Бильбо и гномов, разгрузился, Бильбо раздал маленьким зевакам несколько монет – но не перепало им, к великому их огорчению, ни хлопушки, ни шутихи.

– Бегите домой, – сказал Гэндальф. – Хватит на всех – в свое время! – и скрылся вслед за Бильбо, а дверь заперли.

Хоббитята еще немножко подождали и разбрелись. «Ну когда же, в самом-то деле, праздник?» – думали они.

А Гэндальф и Бильбо сидели у открытого окна, глядя на запад, на цветущий сад. День клонился к вечеру, свет был чистый и яркий. Темно-алые львиные зевы, золотистые подсолнухи и огненные настурции подступали к круглым окошкам.

– Хороший у тебя сад! – сказал Гэндальф.

– Да, – согласился Бильбо. – Прекрасный сад и чудесное место – Хоббитания, только вот устал я, пора на отдых.

– Значит, как сказал, так и сделаешь?

– Конечно. Я от своего слова никогда не отступаюсь.

– Ну, тогда и разговаривать больше не о чем. Решил так решил – сделай все по-задуманному, тебе же будет лучше, а может, и не только тебе.

– Хорошо бы. Но уж в четверг-то я посмеюсь, есть у меня в запасе одна шуточка.

– Как бы над тобой самим не посмеялись, – покачал головою Гэндальф.

– Там посмотрим, – сказал Бильбо.

На Холм въезжала повозка за повозкой. Кое-кто ворчал, что вот, мол, «одни чужаки руки греют, а местные мастера без дела сидят», но вскоре из Торбы посыпались заказы на разные яства, пития и роскошества; на все, чем торговали в Норгорде и вообще в Хоббитании. Народ заволновался: до праздника считанные дни, а где же почтальон с приглашениями?

Приглашения не замедлили, так что даже почтальонов не хватило, пришлось набирать доброхотов. К Бильбо несли сотни вежливых и витиеватых ответов. «Спасибо, – гласили они на разные лады, – спасибо, непременно придем».

Ворота Торбы украсила табличка: «ВХОДИТЬ ТОЛЬКО ПО ДЕЛУ НАСЧЕТ УГОЩЕНИЯ». Но, даже измыслив дело насчет Угощения, войти было почти невозможно. Занятый по горло Бильбо сочинял приглашения, подкалывал ответы, упаковывал подарки и устраивал кой-какие свои дела, с Угощением никак не связанные. После прибытия Гэндальфа он на глаза никому не показывался.

Однажды утром хоббиты увидели, что на просторном лугу, к югу от главного входа в Торбу, разбивают шатры и ставят павильоны. Со стороны дороги прорубили проход через заросли и соорудили большие белые ворота.

Шатры вырастали не по дням, а по часам. Самый большой из них был так велик, что в нем поместилось громадное дерево, стоявшее во главе стола. На ветки дерева понавешали фонариков. А интереснее всего была хоббитам огромная кухня под открытым небом, на лугу. Угощение готовили во всех трактирах и харчевнях на много лиг вокруг, а здесь, возле Торбы, вдобавок орудовали гномы и прочие новоприбывшие чужеземцы. Хоббиты взволновались еще сильнее.

Между тем небо затянуло. Погода испортилась в среду, накануне Угощения. Встревожились все до единого. Но вот настал четверг, двадцать второе сентября. Засияло солнце, тучи разошлись, флаги заплескались, и пошла потеха.

Бильбо Торбинс обещал всего-то навсего Угощение, а на самом деле устроил великое празднество. Ближайшие соседи были приглашены от первого до последнего. А если кого и забыли пригласить, то они все равно пришли, так что это было неважно. Многие были призваны из дальних уделов Хоббитании, а некоторые даже из-за границы. Бильбо встречал званых (и незваных) гостей у Белых ворот. Он раздавал подарки всем и каждому: а кто хотел получить еще один, выбирался задним ходом и снова подходил к воротам. Хоббиты всегда дарят другим подарки на свой день рождения – подарки обычно недорогие, и не всем, как в тот раз; но обычай хороший. В Норгорде и Приречье что ни день, то чье-нибудь рождение, а значит в этих краях всякий хоббит может рассчитывать хотя бы на один подарок в неделю. Им не надоедает.

А тут и подарки были просто удивительные. Хоббиты помоложе так поразились, что чуть не позабыли угощаться. Им достались дивные игрушки: некоторым – чудесные, а некоторым – так даже волшебные. Иные были заказаны заранее, за год, и привезли их из Черноречья и Подгорного царства: гномы постарались.

Когда всех встретили, приветили и провели в ворота, начались песни, пляски, музыка, игры – а еды и питья хоть отбавляй. Угощение было тройное: полдник, чай и обед (или, пожалуй, ужин). К полднику и чаю народ сходился в шатры; а все остальное время пили и ели, что кому и где хочется, с одиннадцати до половины седьмого, пока не начался фейерверк.