Барбара Хэмбли - Башня Тишины

Но теперь все это казалось уже не столь важным. Он чувствовал, что ему нужно не вино, а то забытье, которое вино приносит. Чтобы как-то забить, вытеснить из души пустоту, хотя знал, что все равно ничего хорошего из этого не получится. Но, помедлив немного и вздохнув, Керис продолжал спускаться по ступенькам вниз, хотя он не был даже обут и вооружен.

Едва только его ноги ступили на шершавый булыжник мостовой, как до него донесся отчаянный крик Тирле:

— Нет!

Пять лет непрерывных тренировок вселили в него уже ставшее инстинктом умение при опасных криках бросаться и искать убежища, чтобы оттуда можно было оказать сопротивление возможному врагу. Но теперь он стоял, словно застывший или парализованный, видимый в мутном лунном свете. А в это время округлая тень жирного волшебника выползала из ближнего переулка, который за свои характерные приметы прозвался Зловонным. Он видел охваченное каким-то безумием лицо Тирле, который вдруг неловко кинулся бежать через площадь, маша руками, как птица с подбитыми крыльями, чтобы сохранить равновесие.

Вдруг из темноты на той стороне площади сухо ударил пистолетный выстрел.

Пуля нашла свою цель — Тирле, остановившись, вдруг содрогнулся, словно переломившись пополам, а затем, разметав руки, свалился на мостовую. Из темноты на той стороне площади выскочила темная фигура и понеслась мимо лежащего неподвижно Тирле к началу Зловонного переулка. И все это Керис неподвижно наблюдал, чувствуя, что его охватывает безразличие. Знал он также, что Тирле умер, но еще больше было ему жаль утерянного волшебного дара. Сейчас ничто окружающее его как бы совершенно не касалось. Впрочем, в глубине души где-то гнездился ужас, шок, но только оттого, что произошло с ним самим.

Вдруг в приступе внезапного гнева парень сорвался с места и бросился бежать, вознамерившись поймать темную фигуру. Он успел сделать два шага, как вспомнил, наколов ногу о что-то острое, что на нем нет ни обуви, ни оружия. Проклиная свою сегодняшнюю тупость, Керис бросился в тень, которую отбрасывал на площадь дом послушников. И тут снова раздался пистолетный выстрел.

Из угла дома полетела кирпичная крошка, причем один маленький кусочек больно чиркнул по щеке воина. Керис знал, что теперь неизвестному стрелку нужно было перезарядить пистолет, за это время можно попробовать рвануться и одолеть неизвестного стрелка. Но паника и какой-то неведомый прежде страх сковали его намертво. Керис слышал стук башмаков незнакомца о мостовую и старался сдвинуть ноги, чтобы броситься в погоню. Но ноги упорно не желали слушаться хозяина. Впрочем, это ничего не значило: душа его оставалась по-прежнему спокойной и пустой. Но зато теперь можно вернуться в кровать и наверняка заснуть, а тело Тирле все равно до утра отсюда никуда не денется. Разозлившись на самого себя, Керис усилием воли бросил свое тело навстречу опасности. За пять лет, несмотря на болезни и случайные травмы, он все-таки сумел кое-чему научиться, но теперь ему было удивительно трудно бежать. В чем дело? Где-то в глубине души парня шевельнулось подозрение, что здесь наверняка не обошлось без какого-нибудь заклятия или чего-то в этом роде, но он и понятия не имел о том, что такие заклятья тоже существуют.

Бег его снова стал замедляться. Тем временем преследуемый окончательно скрылся в непроницаемой тьме Зловонного переулка. Керис упорно продвигался вперед вдоль стены, прячась в темноте. Ему нужно было во что бы то ни стало добраться до угла дома. Он всякий раз готов был пригнуться, если вдруг рука с пистолетом появится из-за угла. Кстати, прогремевшие почти друг за другом два выстрела наводили Кериса на мысль, что у стрелявшего наверняка два пистолета — сейчас, правда, незаряженные — а уж третий у него вряд ли есть. Через тонкую полотняную рубашку воин чувствовал стену из шершавого камня. Странное дело — Керис чувствовал себя чрезвычайно измотанным, как будто пробежал несколько миль.

Наконец он дошел до угла и осторожно заглянул за него. Но там он ничего не увидел: ни стен, ни неба, ни света. Кругом тьма, черная пустота, в которой, кажется, останавливается даже время. Только где-то возле его ног начиналась более-менее освещенная мостовая. Бледный лунный свет особо рельефно выделял некоторые камни.

Керис почувствовал, что ужас наподобие петли затягивает его горло. Такого страха, он помнил точно, он не испытывал со времен детства, когда однажды ночью прошел по двору родительского дома и увидел горящие ядовитой злобой, устремленные на него глаза крыс. Вдруг налетел легкий порыв ветра, который принялся трепать его сорочку. Керис прижался головой к холодному камню стены, надеясь, что хоть это как-то приведет его в чувство. Нет, здесь несомненно была опасность, но воин почувствовал, что и выученные им досконально тактические приемы покинули его тело, как и волшебство — ум. Ему захотелось бросится бежать, но куда, где безопасно? Он не боялся смерти, но все же хотел знать, с какой стороны и в каком обличье она придет.