Барбара Хэмбли - Башня Тишины

Керис задумчиво посмотрел в темноту, а архимаг продолжал:

— И с того времени… Боюсь, что они действительно правы! Человечество с тех пор достигло очень многого. На мануфактурах города Ангельской Руки, Кимила, Парчастена стоят сотни машин, которые сами ткут различные ткани. Кто-то начинает заговаривать о возможности создания машин, которые будут приводиться в движение силой пара. Ведомо ли было такое раньше? Говорят, что эти машины тоже будут использоваться в мастерских и на мануфактурах! Я видел даже уже молотилки, которые приводятся в движение паром, причем они молотят больше зерна, чем это делали бы люди. Даже мельницы есть паровые! Их пока мало, и они считаются диковиной, но кто знает, что будет потом? Они наверняка распространятся повсюду, и станут такой же повседневной реальностью, как наши кремневые пистолеты или оловянные тарелки. А потом… Я не знаю, что будет в будущем, но ведь, как мне кажется, что будет стоить поставить такой двигатель на тяге пара корабль? Он будет тогда двигаться намного быстрее, чем наши современные корабли! Сколько есть еще неоткрытых земель! Мы же слышали в детстве сказки о неисчислимых заокеанских стран, которые ждут не дождутся, когда их только откроют!

— Но это не все так просто! — воскликнул Керис, словно раздраженный печальным тоном деда, — не все ведь просто в этом мире! Нужны еще деньги — много денег, чтобы построить такие корабли! И не в одних только деньгах дело!

Некоторое время ответом Керису была только ночная тишина. Где-то на болотах во все горло квакали лягушки, кричали цапли. Но Керис уловил кое-что еще — даже со своим небольшим остатком волшебного дара — что под землей струится волшебная энергия. Нет, такое просто нельзя игнорировать. Человечество не сможет отречься от волшебства целиком и полностью, как бы оно быстро не развивалось и богатело! И самому ему было очень жаль того, что они лишится этого волшебства, которое неумолимо продолжало угасать в нем.

— Все взаимосвязано в этом мире! — сказал Солтерис загадочно, — сила воли — пламя — стремление! Конечно, они все это отрицают, я знаю! Те же, кто обнаруживает, что такие вещи действительно существуют, немедленно объявляются сумасшедшими, дураками, умалишенными или как там все это еще называется!

— А Сураклин?

Это имя Керис произнес чуть ли не шепотом — ему не хотелось говорить это громко тут, среди холмов, когда-то бывших территорией Темного Волшебника. Тут же недалеко была и Башня Тишины, именно в ней когда-то Темный Волшебник, скованный цепями, ожидал своей смерти. Снова прозвучал вздох архимага, и через некоторое время он ответил:

— Сураклин был последним из величайших! Последним из королей волшебства. Он был последним, кто умел управлять энергией мысли и воли! Его сила была и в том, что многие, кто подчинялся ему — из преданности ли, из родства ли или по каким-то другим причинам — просто не верили в то, что существует какое-то иное волшебство! А его магия была величайшей — и в самом деле величайшей! Уж я это доподлинно знаю! Он запросто мог бы стать архимагом, если бы члены Совета не отвергли его из-за темноты его души!

Повернувшись, старик внимательно посмотрел в лицо Кериса.

— И вот теперь, чего я боюсь, — сказал он тихо, — что этот Антриг учился еще и у Сураклина!

Несколько мгновений Керис, разинув от удивления рот, смотрел на него. Целую неделю он жил, в сущности, вплотную с легендами, окружавшими Темного Волшебника. Сама память о Сураклине словно впиталась в эту землю. Трудно было даже поверить в то, что еще жили на свете люди, лично знавшие Темного Волшебника, хотя Керис был уверен, что уж его дед точно был одним из таких людей. Неужели и вправду полубезумный пленник Башни Тишины мог быть учеником самого… Тут Керис нашелся: — Но ведь епископ сказала, что этот Антриг был твоим учеником!

— Я нашел его два года спустя после разгрома Цитадели Сураклина! — пояснил Солтерис, — он скрывался в одном монастыре в земле Сикерст! Ему тогда было девятнадцать лет, как и тебе сейчас. Он уже тогда был немного помешанным, дитя мое! Да, я обучал его, хотя учиться ему было тогда уже почти нечему. Мы с ним очень много путешествовали, он был выбран в Совет Кудесников, но я всегда чувствовал, что передо мной не до конца раскрылись все глубины его души. Одно время я любил его, как родного сына. Но, признаюсь, я никогда его не недооценивал! Я знал, что он на многое способен!

— Но тогда не нужно делать этого сейчас! — сказал Керис глядя на деда с каким-то оттенком раздражения в глазах, — тебе не нужно оставаться один на один с ним!