Олеся Андреева - Дочь Солнца

Хотя здесь тоже от противного запаха укрыться не удалось, внутри было уютно. Насколько может быть уютно в спартанской комнате, стол, стул, койка, радиоприемник на стене и занавеска на окне. Деда Вася указал мне рукой на стул, а сам полез в тумбу, достал сахар, карамельки и варенье. Поставил чайник. Все это происходило в молчании, ни одного слова. Я, в последнее время, начиная привыкать к подобным выкидонам судьбинушки моей, закидывающей меня, куда только не лень, не была настолько спокойна, как старик. Мысли мои опять бегали по лабиринту и то и дело натыкались на стены непонимания, отпружинивали от них и неслись дальше. За коим… меня сюда занесло?

Деда Василий включил радио, по которому вещалось очередное партсобрание. Кто придумал передавать эту муть на всю страну, да еще так настойчиво? А еще меня удивляла реакция дедули, ни тебе вопросов, ни тебе расспросов, зато на тебе, гостья дорогая, чайку с карамельками и ирисками "Золотой ключик"! Шикарно дед живет! Что ожидать от бывшего соседа, я не знала, все же не зря мы встретились. Он сходил на улицу, притащил тот ящик, на котором я сидела, и устроился рядом, попивая чай. Я молчала, давая ему возможность начать разговор, тогда у меня хоть в голове какая-то схема организуется. Но он молчал, как будто набрал в рот воды. Хотя, мне ведь все равно некуда идти, вот пусть нянькается, сам к себе пригласил.

— Ну, что, как там старина Зод поживает?

Это вопрос все же был неожиданным. Деда Василий и Преемник Светила Зод, как-то они не вяжутся в моем сознании между собой.

— Ну, Лисса, не будь такой наивной. Думаешь, тебя оставили бы без подобающего присмотра здесь, девочку со слабеньким здоровьем?

Мне от его слов стало стыдно, и я покраснела, а дедулино лицо просветлело и стало молодым. Теперь на меня радушно смотрел мужчина, у которого намечался бы кризис среднего возраста, не будь он долгожителем, очень долго живущим долгожителем, так это назовем.

Он посмотрел в мои глаза сквозь тысячи тысяч лет и миль, но от этого не казался далеким и чужим. А в глазах его хранилась вся мудрость, что была накоплена, все добро и благородство. Глаза его отражали саму суть существования человека на земле — увеличение любви и благодарности в сознании. И не чистите меня за то, что фраза эта так напоминает штамп. Истина проста и именно эту истину я увидела в его бледно-зеленых глазах.

Ну, что ж, я опять на Земле в 1989 году. Не скажу, что это меня очень радует. Могу даже добавить, что совсем не радует. В это время был не очень радужный период моей жизни. И, не смотря на то, что я его почти не помню, вспоминала я о нем с внутренним содроганием. Около трех месяцев назад умерли мои приемные родители и меня отдали в детский дом- интернат. Были, конечно, и радостные моменты после того, как я втянулась в разношерстный детский коллектив: кнопки на стульях воспитателей, ржавые гвозди в борще старших групп, ночные вылазки в комнату мальчишек, что бы перепачкать их пастой из ручек. Мне повезло с группой, повезло с персоналом в большей его части. Ну, а строгий надзиратель найдется везде и у каждого, будь ты хоть единственным ребенком президентской семьи.

Но кошмары, мучившие меня в то время, были назойливы и прилипчивы. Благодаря им я в детдоме была известна, как ведьма (представьте себе шестилетнюю ведьму профессионалку, курам на смех, если речь идет обо мне!). Сопровождавшее меня везение во всех проделках только подхлестывало мою репутацию. А так же мое живое воображение собирало вокруг моей койки толпы ребятишек, подолгу сидевших и слушавших взахлеб мои страшные придуманные истории. Ни одно из моих шедевриальных произведений не подвергалось сомнениям. Друзья мои знали — все, что я говорю, правда! Подобный авторитет я заслужила после очередного кошмара. Не помню точно, что было во сне и не знаю, правда ли то, о чем потом еще две недели судачил весь интернат. Хотя, в свете того, что со мной происходит в последнее время, я готова поверить самым отчаянным версиям случившегося.

Мы уже давно улеглись спать, и даже приближался рассвет. То есть, все обитатели нашего зданьица видели десятый сон, когда соседка по рядом стоящей кровати проснулась. Я металась в кошмаре так, что железная кровать распевала скрипучую оперетту и ходила ходуном. Наташка уже собиралась залезть с головой под одеяло, когда по ее словам, я в горизонтальном положении поднялась до самого потолка, то есть взлетела. И висела там до восхода солнца. А с первыми лучами бухнулась на кровать и проснулась. Судя по тому, как дети склонны к преувеличению, я, конечно, могу предположить, что в воздухе я висела сантиметров на пять-десять от койки и не более минуты. К вечеру мне уже рассказывали мальчишки, что я гоняла под потолком на одеяле, махая подушкой и распевая песни на неизвестном языке. На следующий день, не смотря на вето, наложенное на эту тему воспитателями, мне по секрету передали, что я светилась синим светом и за мной летали ведьмы на метлах. Через неделю история достигла своего апогея. Я, оказывается, сражалась с чудищами, пуляя в них светящимися шарами. Чудища взрывались, оставляя после себя лужи черной булькающей крови, весь дом был ею уляпан. Самое замечательное, что почти каждый стучал кулаком в грудь, что всей младшей группой следы ночной вакханалии вытирали и вымывали, чтобы не дай Бог, воспитатели не увидели. В общем, мои кошмары детей не только не отпугнули, но притянули, как магнитом.