Яна Алексеева: Караванщица

Малый оазис Шерн выгорел полностью. Кажется, именно оттуда пошел огонь. Стражи кагана Ордэ уже добралась до превратившегося в кладбища поселения, и прислали первых вестников. Они просили мага, ибо старшему казалось, что не просто от неосторожности полыхнул на половину пустыни смертоносный костер. Писали о гигантской оплавленной воронке на месте дома местного Главы, о высушенных до дна колодцах и пепле, покрывающем земли и пески оазиса слоем по колено.

И даже если расползающиеся слухи изрядно преувеличивали размеры беды, даже если истинна была всего лишь часть историй, разнесшихся по поселению… Что-то страшное и непонятное произошло там, в Шерне. Что-то, с чем долго будут разбираться волшебники и знахари со всей пустыни.

Будь у Нирины возможность, она бы обязательно задержалась и дождалась результатов, хотя бы тех, что привезут стражи. Но, увы, у нее другая задача.

Вон она, дремлет на скамье, завернувшись в палетту, прижимаясь боком к мужчине, сосредоточенно перебирающему самодельные четы. И что такого особенного в этих скользких бусинах, отчего на узком бледном лице мастера Слова воцарилось такое спокойное, даже благостное выражение. Несмотря на горячий, разъедающий глаза ветер.

Утро не принесло облегчения. Ветер и солнце безжалостно выдували остатки влаги из почвы, засыпали пеплом каналы и гоняли обгорелые клочья перекати-поля по выжженным квадратикам полей и рощ. Но постепенно выгоревшую траву сменила живая, а под копытами лошадей вновь зазолотились пески. Да и дорога ожила.

Вот только ветер все усиливался. Медленно, но неуклонно он догонял караван, пригибая к земле зеленеющие деревья, хлеща по траве и швыряя то навстречу, то в спину комья пустынных колючек.

И так день за днем, с утра до глубокой ночи. Да и ею тоже, просто сознание, утомленное долгими переходами и вечерними бдениями, погружалось в блаженную тьму, едва голова касалась подушки, и бренное тело не ощущало содроганий полога, трепещущего под порывами пустынного суховея.

Оазис Сагир встретил караван гамом приграничного торгового городка, которым по сути и являлся. Пережив короткий досмотр от сурового вида грубоватых воинов в кожаных, обшитых железными пластинками доспехах, Нирина направила фургон под сень огромных цветущих деревьев. Мимоходом привстав, сорвала с ветки ярко-оранжевый плод. Вот причуда природы, эти деревья сразу и цвели и плодоносили. Перекинув в руки мальчишки кожистый шар, посоветовала:

– Попробуй, только шкурку очисть.

И хмуро воззрилась вперед. Мечты о прохладном озере и спокойном ночном отдыхе затмили все проблемы. Так она, пожалуй, еще никогда не уставала. Смахнув с бровей пот, женщина сдернула платок, едва первый ряд приграничных деревьев прикрыл фургон от ветра. Раздраженно рыкнула на Кенри, одного из стражей, желавшего что-то сказать ей, потом извинилась и получила в ответ понимающую улыбку, дико смотрящуюся на покрытом едва ли черной пыльной коркой лице и пожелание хорошего отдыха.

Дорога расширилась, по обочинам появились дома, сложенные из местного белого с сине-серыми прожилками камня. Низкие кусты скрывали основания в густо-зеленой тени, усыпанные алыми цветочками лозы обвивали стены. Люди выглядели… довольными жизнью, и это… злило? Караван выехал на площадь, мощеную щебнем. По левую руку начинались торговые ряды, справа раскинулся, блестя разноцветными стеклами веранды, дом местного управителя. За ним рядами выстроились серые длинные бараки. Разнообразные повозки, выстроившись в ряд, образовывали еще один городок, в загонах флегматично жевали что-то сизые каркаралы, кто-то тянул с водопоя полдюжины гнедых, сияющих золотыми гривами на солнце, тяжеловозов.

Поставив серый от пыли фургон последним в цветастом ряду, Нирина бросила пассажирам, оглядывающимся с тщательно скрываемым интересом:

– Внимательнее, – и принялась за рутину. Быстрее сделаешь, быстрее отдохнешь! Быстрее отдохнешь – скорее уедешь! В конце концов, Сагир всего лишь первая треть пути! Распрячь лошадей, отвести на водопой, поставить в стойло, задать обильного корму, поймать местного мальчишку, вертящегося рядом, и держа за космы, пугая того злобным прищуром и соблазняя обещанием пары монет, приказать присматривать за животными. Потом, отмахнувшись от знакомого дельца и вежливо отклонив приглашение Релата заглянуть к нему буквально на искру, метнуться с кипой пергаментов к Управителю делами границ.