Елена Грушковская - Перенос

— Правильно, и не надо, — отвечаю я. — Больно совсем не будет. Ты просто заснёшь, а когда проснёшься, всё будет уже хорошо. Ты будешь здорова.

Эдика всё нет. Без десяти восемь в палату входит Элла. У меня мурашки, лёгкий холодок в животе и странная тягучая тоска.

— Уже пора?

— Да, пойдёмте.

Я поворачиваюсь к Маше.

— Машенька, нам пора.

Я поднимаю её невесомый хрупкий скелетик, она доверчиво обнимает меня за шею. Мы идём по пустому коридору, Эдика нет.

— А где папа? — спрашивает Маша.

— Я не знаю, наверно, сейчас придёт, — отвечаю я.

— А Ваня?

— Он в школе. Всё будет хорошо, родная. Когда ты проснёшься, все будут с тобой: и я, и папа, и Ваня.

В операционной по-прежнему куча приборов, два стола — с «аркой» и «гранатомётом», только рядом с «аркой» стоит новая установка, в которую вставлена ёмкость с сиреневым желе. Установка гудит, доктор Жданова стоит у пульта позади «арки», нажимая какие-то кнопки и поворачивая ручки.

— Доброе утро, — приветствует она нас. — Надеюсь, хорошо выспались?

— Да, доктор, спасибо, — отвечаю я. — Мне укладывать Машу?

— Да, кладите её на стол.

Я опускаю Машу на стол у «арки», Элла снимает с её головы косынку. Красные огоньки «арки» отбрасывают красную полоску света на лицо Маши на уровне глаз.

— Сейчас тебе очень сильно захочется спать, Машенька, — предупреждаю я. — Ты этому не сопротивляйся, закрывай глазки и спи. А когда ты проснёшься, ты будешь уже вон на том столе. — Я показываю на соседний стол под «гранатомётом». — Я правильно говорю, доктор?

— Да, всё правильно, — отзывается доктор Жданова из-за пульта. — Больно не будет, деточка. Ничего не бойся.

— А я и не боюсь, — отвечает Маша.

— Ну и молодец.

На часах в операционной без трёх минут восемь. Эдик так и не появился.

Красная полоска на лице Маши становится ярче, к гудению установки добавляется чуть слышное жужжание, а ёмкость с сиреневым желе начинает вращаться. Она вращается всё быстрее и быстрее, и вокруг её основания и верха пульсируют полоски сиреневатых огоньков. Я прижимаю к губам пальцы Маши.

— Я с тобой, родная.

Её глаза закатываются под верхние веки. Стол, на котором она лежит, медленно двигается, и красная полоска плавно, сантиметр за сантиметром смещается от её глаз вверх по лбу. В быстро вращающемся сиреневом желе мерцает вихрь светло-голубых искорок.

— Идёт запись на кристалл, — говорит доктор Жданова. — Всё хорошо, всё идёт как надо.

Красная полоска достигает макушки и исчезает за ней. Вращение ёмкости с сиреневым желе замедляется, вихрь искорок растворяется в сиреневой толще.

— Запись завершена успешно. Программа контроля никаких ошибок и сбоев не выявила.

У Маши из-под век видны только белки глаз, из угла приоткрытого рта течёт слюна. Доктор Жданова выключает установку, и становится тихо. Рука Маши мягкая и безвольная в моей руке. Элла берёт меня сзади под локоть.

— Отойдите в сторонку.

Я пячусь на ватных ногах от стола, рука Эллы — на моём локте. Доктор Жданова, взглянув мне в лицо, озабоченно замечает:

— Элла, будь начеку и страхуй. А то она у нас что-то бледная.

Рука Эллы крепко обхватывает меня за талию. Дверь операционной открывается, появляются два крепких мужчины в белой спецодежде, с каталкой, на которой расстелен прямоугольный кусок серебристой ткани, похожей на тонкую фольгу. Санитары перекладывают Машу со стола на каталку. Я вижу, как они своими могучими мускулистыми руками берут её хрупкое иссохшее тельце: один за ноги, другой под плечи. Уложив, они берутся за свисающие концы серебристой ткани и укрывают ею Машу с головой. Пол уплывает из-под меня, рука Эллы обнимает меня крепче.

— Мама, помоги, я не удержу её.

Одна моя рука лежит на плечах Эллы, другая — на плечах доктора Ждановой. Они обе поддерживают меня за талию. У них одинаковые лица, только доктор Жданова чуть старше. Нет, дочь не может быть настолько похожа на мать, а сестра-близнец не может быть другого возраста. До меня вдруг доходит: Элла никакая не дочь доктора Ждановой, она её клон. Странно, почему я раньше этого не заметила?

— Ну, как? Всё хорошо? Падать не собираетесь?

Они ведут меня из операционной. В коридоре — Эдик, он провожает растерянным взглядом каталку, увозимую двумя крепкими санитарами. Переведя взгляд на нас, он спрашивает:

— Уже… всё?

Доктор Жданова отвечает:

— Да, перенос на кристалл был осуществлён успешно. Всё хорошо.

Он опоздал на десять минут. Его задержала Лариса: её опять тошнило.