Джеймс Клеменс: Дар сгоревшего бога

Лицо лорда Джессапа вдруг разгладилось. Он понял.

— Рыцарь получает плащ? Осмелюсь предположить, речь идет о Тиларе сире Нохе, регенте Чризмферри?

Смотрительница Вейл склонила в знак подтверждения голову.

— Разве сир Нох еще не стал рыцарем? И не преклонял колен там, где сейчас стоите вы, когда я благословлял его плащ?

— Этот плащ был у него отнят, — напомнила смотрительница мученическим голосом. — Предстоящая церемония восстановит Тилара… сира Ноха в ордене рыцарей теней. Ему вернут плащ и меч с алмазом в рукояти, дабы подтвердить его звание. Староста Филдс просит всех богов Первой земли отправить по этому случаю в Ташижан высокое посольство.

Лорд Джессап сложил пальцы домиком, поднес их к лицу. И, подняв бровь, произнес:

— Устраняя таким образом раскол.

В этих нескольких словах Брант услышал многое. Церемония посвящения призвана была не только загладить прежнюю несправедливость. Она подразумевала куда более важные последствия. Толки о напряженных отношениях между Ташижаном и Чризмферри продолжались всю зиму. Поговаривали даже, будто староста Филдс, в своей беспощадной погоне за Тиларом после того, как лишенного звания рыцаря объявили богоубийцей, прибегал к темным Милостям. То была настоящая вражда между двумя самыми влиятельными людьми Первой земли. И больше так продолжаться не могло. От Первой земли вся Мириллия ждала помощи в установлении порядка и стабильности. И Ташижан, и Чризмферри вели свою историю от самого Размежевания, когда боги только появились в Мириллии и положили конец варварству в Девяти землях.

Раскол меж ними угрожал всему миру.

И предстоящий ритуал наверняка предназначался для того, чтобы снова объединить Ташижан и Чризмферри, пролить исцеляющий бальзам на незажившие раны. Богов же созывали, дабы засвидетельствовать и благословить сей союз.

Потому-то и сделали посланцем Катрин сир Вейл. Женщину, которая стояла в центре всего. Между двумя мужчинами, двумя твердынями, между прошлым и настоящим.

— Когда состоится церемония? — спросил лорд Джессап.

— В середине луны.

— Так скоро?

— Такова необходимость.

Лорд Джессап кивнул.

— Что ж, будем надеяться, что надвигающийся ураган — и в самом деле последний, предсмертный вздох этой бесконечной зимы.

Далее началось обсуждение малоинтересных вопросов, касавшихся торговых и иных неулаженных дел, и Брант отвлекся.

Он обнаружил, что паж смотрительницы Вейл — девочка, которую он знал под именем Дарт, — не сводит с него глаз.

Вернее, с его колен.

Не зная, чем вызван этот интерес, и всполошившись, что проглядел какой-то беспорядок в одежде — грязь или дыру на штанах, он торопливо осмотрел их тоже.

Но ничего особенного не увидел.

Снова устремил взор на девочку, и тут она сделала странный жест рукой — словно бы сердито прогоняя его. За что? — он как будто ничем не успел ее обидеть. Да и в школе вражды меж ними не было, они едва знали друг друга.

Брант вспыхнул. Однако, исполняя ее немой приказ, попятился к двери. А она проводила его взглядом.

По счастью, с государственными делами наконец покончили, и лорд Джессап поднялся, подав знак, что можно расходиться.

Брант, радуясь свободе, поспешно вышел в коридорчик, ведущий в Высокое крыло, и закрыл за собой дверь. За ней вновь оживленно зазвучали голоса. Он был уверен, что разойдутся собравшиеся не скоро, не раньше чем полный колокол пройдет. Ведь нечасто случается принимать в своем царстве столь знатную гостью.

В полном одиночестве он двинулся к выходу.

И внезапно ощутил покалывание во всем теле.

Мгновенно насторожившись, Брант замер на месте. Как утром, в лесу, он почувствовал присутствие рядом кого-то невидимого, охотящегося за ним. И даже услышал рычание — отзвук злобного предупреждения голодной волчицы.

Но кто?..

И тут грудь его опалило нестерпимым жжением. Он рухнул на колени, с трудом подавив рвущийся из уст крик. Рванул что есть силы крючки и завязки куртки, нижнюю рубаху, добрался до источника жара. Дернул за кожаный шнурок и вытащил наружу то, что на нем висело. Крохотный кусочек дома, привезенный из туманных джунглей Сэйш Мэла.

Черный камушек, прозрачный и переливчатый.

Он-то и источал жар. Такое однажды уже случалось, и это было одной из причин, по которым Брант носил талисман не снимая.

Он потянул шнурок вперед, насколько позволяла его длина. Камень выглядел как обычно — просверленный посередине, с продетой сквозь дырочку витой кожаной завязкой.