А. Живой - Семь верст до небес

Показала гладь смолы Оршану сначала воина неизвестного, что по реке бурливой плыл вдоль побережья Моря Туманов в сторону болот, где обитал Василиск. Увидел Оршан стоянку глоргов, что посмели напасть на воина того на лодье своей, и почти все мертвыми стали от меча его искусного. Проплыл он на плоту своем сквозь озеро рыб зубастых и живьем добрался до черного ручья, откуда прямой путь к горе Оршана открывался. И только Василиск жил на том пути. Но не пошел по тропе воин, а остался у мостка. Где в полночь встал без страха на пути слуг Бога Черного и убил их всех, но и сам мертв лежал теперь.

Охладился тогда пыл Оршана злого, но захотел он взглянуть на земли дальние, как живет там нечисть и радуется. Показал ему чан чудище Харду мертвую, чьим телом питалась теперь морская змея Лу, и много глоргов убитых на Острове Обезьян. Показал ему чан лес глаз безумных, им самим заколдованный, сквозь который след человеческий тянулся насквозь. Показал ему чан Василиска мертвого, что без глаз своих лежал на дне топей болотных, и глодали его тело черви. Но никого не показала смола всезнающая на пути к логову его в горах. Молчали истуканы каменные.

Призадумался Оршан в пещере замшелой, стал ломать свою голову трехглазую, опять его терзать начала злоба лютая. Кто же умертвил Харду, которой и сам Оршан боялся, кто Василиска бессмертного доселе, глаз лишил и чар его смертельных? Знал Оршан, что хозяин его, Бог Черный, хотел разрушить Небесный Город до основания. Силы копил до времени, а Оршан помогал ему в том. Скоро уж великаны должны были собраться у него в логове, все змеи и ящеры со Снежных гор и земель дальних слететься на гору высокую. Все волки, шакалы и стервятники сбирались в стаи по всей земле и в пределах гор Снежных и ожидали зова Оршана, чтобы двинутся на Небесный Город. Скоро должны были лишиться боги старшие своей власти над миром подлунным и всеми другими богами, что не желали власть их верховную признавать. Скоро хаос ждал землю, а свобода, – всю нечисть, что жила, не ведая законов добра. Радость сильная охватывала злое сердце Оршана при думе об этом. Но точил его червь подозренья. Воззвал он в бессилии к хозяину своему Черному и ответ получил. Понял великан, что в самом сердце уже его владений снежных воин, что грозит ему мечом и жаждет смерти лютой для Оршана.

Вышел тогда Оршан грозный из пещеры сумрачной на волю. Остановился на мгновенье, и вдруг, вспыхнул факелом гигантским над горами. Окуталось клубами дыма его огромное волосатое тело, закрыв совсем гору черными облаками, и возник из дыма того змей огромный. То был змей, – глава всем змеям лютым. Чудище, поганее не знали. Чешуя черная мерцала зловещим светом, а глаза, как уголья горели. Ощетинив пасть, сие исчадье, когтями кроша валун гранитный, плюнулось огнем в горы окрестные, словно позабавиться хотело. И в мгновенье ока в горах тех растаяли шапки ледяные, что не тронуты были сотни лет ни солнцем ни дождями злыми. Лишь трава задымилась на склонах, полетели вниз раскаленные камни, да ручьи потекли горячие.

– Что ж, готовься, воин, – изрыгнул тот змей, – я люблю отведать человечины.

И, расправив за своим хребтом крылья могучие перепончатые, поднялся змей в небо, устремившись в ту сторону, где почуял угрозу.

Уже два дня позади было, как вошли в цепь горную Арсен и Ксения его любимая. Презирая усталость, подымались они по тропинке, что, в снегах петляя, пропадала. Одежда, Ставром подаренная, волшебною оказалась. Ева вошли путники в пределы горные, как само собою все на них новым сделалось, и хранило от холода не хуже шкур и мехов. Кроме одежды, появился у Арсена за плечами колчан со стрелами и лук мощный. Видно боги им благоволили. На пути пока никого они не встретили, но чуял Арсен, что скоро битва. Хоть и не дошли еще до горы самой высокой, где логово Оршана таилось, видна была она уже в долине соседней, до которой дня три пути оставалось. Видом своим вселять ужас в сердца в путников была та гора предназначена. Нависала скала массивная над тропой так, будто медведь разъяренный на человека бросался, а вход в нее вид имел рта клыками полного.

Горы, между тем, хранили тайну свою. В молчании величавом снежные хребты их подымались, на сколько глаз хватало, в поднебесье и пропадали там среди туч. Бродившие по воле ветра тучи здешние, несли в себе снег холодный и град величиною с голову теленка. Там, где просыпались они, от леса оставалось только чистое поле. Но, ветер зря здесь тучи не тревожил. Он дремал, до поры, на пиках отдыхая. По хребтам разлегшись, копил силы, для полетов в дальние земли, где обитало людское племя. Ждал ветер, покуда силы в нем станет настолько, чтобы ураганом казаться. Вот тогда, все круша и ломая, вырывая деревья с корнем, избы и дворцы сдувая вовсе, он вырвется на просторы полей и пойдет гулять и веселиться, землю выстудив, лишив людей надежды последней.