Наталья Игнатова - Врагов выбирай сам

– Доброе утро, благородный рыцарь. А вы раненько, однако. Все ли благополучно в Сегеде? Не досаждают ли эльфы? Как здоровье почтенного сэра командора?

– Да. Нет. Не знаю, – коротко бросил юноша. И объяснил: – Я давно не был в Сегеде.

– Вы пришли забрать деньги? Вложить деньги? Обменять серебро, золото, камни?

– Обменять и оставить. Это не деньги Храма.

– Понимаю.

Такое тоже случалось частенько. Рыцари отдавали в рост суммы, смешные по сравнению с вложениями ордена, зато добытые законным путем: патрули Храма во время своих регулярных вылазок наталкивались на бродячие клады чаще, чем хайдуки, целенаправленно эти клады разыскивавшие. Правду говорят: нечистый ищет, где светлее. Что ему хайдуки? Лучше он святым людям проклятый металл подсунет.

Святые люди драгоценности забирали, но к искушению оставались равнодушны. Им самим денег иметь не полагалось по Уставу, а родственники и любовницы святых людей святыми не были, так что усилия рогатого пропадали втуне.

– Сколько желае...

Яков заткнулся, когда синеглазый поставил на его стол два тяжеленных, туго набитых мешочка. Услышал спокойное:

– Десять. И десять. В старых монетах. По-нынешнему, значит, двадцать и двадцать. Всего сорок тысяч больших львов.

Бердничек молчал.

Рыцарь развязал один из мешков, на стол вытекла тускло блестящая золотая волна, и чорбаджи опустился на свой стул, хватаясь за сердце.

– Чистые, – храмовник понял его по-своему, – без проклятия. Три тысячи леев разменяйте на что-нибудь более ходовое, остальное я оставлю.

– Ка-а... ах. Боже мой... Какой процент вы хотите?

– Вклад не срочный. Пять годовых, как обычно.

Пять. Поди ж ты, все-то он знает! Но откуда все-таки взялся этот красавец? Золото без проклятия... да в Единой Земле уже сто лет как забыли о проклятых кладах... Даже сказок не осталось.

Бердничек перебирал темные золотые кругляши и понимал, что соглашаться на пять процентов никак нельзя. По крайней мере, нельзя делать это с ходу. Вздохнув, он оторвался от пересыпания монет:

– Видите ли, сэр...

– Артур.

– Хм-м... это знаменитое имя. Видите ли, сэр Артур, появление на рынке такой суммы приведет к неизбежному...

– Слушайте, господин Бердничек, – насмешливо прищурился мальчишка, – вы кому вкручиваете? Если б вы разом бросали в дело те суммы, которые получаете от ордена, Храм давно уже нашел бы себе другого чорбаджи.

– Три, – безнадежно сказал Яков и наконец-то вошел в роль весь, без остатка.

– Пять.

– Но поймите же и меня! Пять процентов. Две тысячи...

– Тысяча восемьсот пятьдесят.

– Боже мой, ну пусть так, но речь ведь идет не о леях – о больших львах, а это в сто раз больше, вы подумайте только – в сто раз!... Три с половиной.

– Что вы торгуетесь, как на базаре? Можно подумать, ваш годовой доход бывает меньше ста тысяч.

– Леев! Леев, а не львов. Между прочим, бывает. А еще налоги...

– Чего?

«Вот зараза!» – Где-то в глубине души Яков парнем восхищался. Орден есть орден. Там все такие. Дерутся за каждую бани, на одном лее наваривают по десять, или по льву, выражаясь народным языком, а уж на льве... Хм, ну, предположим, на льве можно заработать большого льва, то есть в десять раз больше, однако добыть клад в сорок тысяч этих львов...

Да о такой находке должны звенеть на каждом углу!

А рыцарь неожиданно сдался:

– Шут с вами. Сойдемся на четырех.

Бердничек едва не спросил о причинах столь нежданной щедрости. Однако вовремя удержался.

Взвешивать золото он приказал двум пожилым, напрочь лишенным любопытства приказчикам. Сэр Артур терпеливо ждал, развалившись в кресле и вытянув длинные ноги. Яков подумывал, что на будущее стоит озаботиться весами вроде больших рыночных. Время ползло. Монеты звенели.

И что самое обидное: сумма сошлась ну просто до пылинки. Ни единой бани выгадать не удалось.

Яков отдал храмовнику два нетяжелых, но объемистых кошелька с тремя тысячами леев. Поклонился:

– Рад буду и дальше иметь с вами дело. Передавайте мой нижайший поклон командору.

– Всенепременно, – буркнул сэр Артур. И ушел. В конторе сразу стало просторно и темновато.

– Что в мире делается? – ошарашенно вопросил чорбаджи, адресуясь в пустоту. – Артур... Интересно, мда-а...

Сообщить о неожиданно крупном вкладе он мог и вечером, вместе с ежедневным отчетом. Но сэр Яков не зря занимал свое место вот уже три десятка лет: сэр Артур, оставивший почти сорок тысяч «больших львов» на имя Альберта Северного, – это событие определенно требовало внеурочного доклада. И лучше выглядеть дураком, проявив излишнюю осмотрительность, чем стать таковым из-за своей нерасторопности.