Баркер Клайв - Пятый доминион

- На что-нибудь такое, что еще способно дышать, - предложил Пай.

- Кстати говоря, - сказал Миляга, - ты ни разу не спросил меня о Нуллианаке.

- А о чем была спрашивать?

- О том, как я его убил.

- Я полагаю, ты использовал свое дыхание.

- Похоже, ты не слишком этому удивлен.

- А как иначе мог бы ты это сделать? - заметил Пай с обескураживающей логичностью. - У тебя была воля, и у тебя была сила.

- Но откуда я их взял? - спросил Миляга.

- Они у тебя всегда были, - ответил Пай, что навело Милягу на гораздо большее количество вопросов, чем он первоначально собирался задать. Он начал было формулировать один из них, но неожиданно почувствовал, что его укачивает. - Пожалуй, неплохо бы остановиться на несколько минут, - сказал он. - Кажется, меня сейчас вырвет.

Пай остановил машину, и Миляга вышел. Небо темнело, и какой-то ночной цветок наполнял своим сильным ароматом охлаждающийся воздух. Со склонов над ними сходили стада издававших протяжное мычание белобоких животных, в сумерках покидавших свои постоянные пастбища. Скорее всего, они были родственниками земных яков, но здесь их называли доки. Опасные приключения в Ванаэфе и на забитой до отказа дороге в Паташоку казались теперь очень далекими. Миляга глубоко дышал, и тошнота, как, впрочем, и вопросы, уже больше не беспокоила его. Он поднял взгляд на первые звезды. Некоторые из них были красными, как Марс, другие - золотыми: осколки дневного неба, отказавшиеся погаснуть.

- Скажи, этот Доминион находится на другой планете? - спросил он у Пая. - Мы в какой-то другой галактике?

- Нет. Пятый Доминион отделен от остальных не космическим пространством, а Ин Ово.

- А вся Земля входит в Пятый Доминион или только часть ее?

- Не знаю, - сказал Пай. - Думаю, что вся. Но у каждого своя теория.

- Какая у тебя?

- Ну, когда мы будем перемещаться из одного Примиренного Доминиона в другой, ты все поймешь. Между Четвертым и Третьим, Третьим и Вторым существует множество проходов. Мы войдем в туман и выйдем из него уже в другом мире. Очень просто. Но, мне кажется, границы подвижны. По-моему, на протяжении столетий они меняются. Меняются и очертания Доминионов. Может быть, точно так же будет и с Пятым. Если он будет примирен, границы его распространятся до тех пор, пока у всей планеты не будет доступа к остальным Доминионам. Честно говоря, никто не знает, как выглядит Имаджика в целом, потому что никто никогда не составлял карты.

- Но кто-то должен попытаться.

- Может быть, ты и есть тот человек, который сделает это, - сказал Пай. - Перед тем как стать путешественником, ты был художником.

- Я был специалистом по подделкам, а не художником.

- Но у тебя умелые руки, - сказал Пай.

- Умелые, - согласился Миляга тихо, - но никогда не знавшие вдохновения.

Эта грустная мысль заставила его немедленно вспомнить о Клейне и обо всех остальных своих знакомых, которых он оставил на земле, - о Юдит, Клеме, Эстабруке, Ванессе и других. Чем они заняты в эту прекрасную ночь? Заметили ли они его исчезновение? Едва ли.

- Тебе лучше? - спросил Пай. - Впереди у дороги я вижу огни. Может быть, это последний населенный пункт перед горами.

- Я в хорошей форме, - сказал Миляга, забираясь обратно в машину.

Они проехали около четверти мили и увидели деревню, перед которой их продвижение было остановлено появившейся из сумерек девочкой, перегонявшей через дорогу своих доки. Она была во всех отношениях нормальным тринадцатилетним ребенком, за одним лишь исключением: ее лицо и те части ее тела, которые выступали из-под ее простого платья, были покрыты оленьим пушком. На локтях и на висках, где пух рос особенно длинным, он был заплетен в косички, а на затылке девочка вплела в него разноцветные ленты.

- Что это за деревня? - спросил Пай, пока последний доки тащился через дорогу.

- Беатрикс, - сказала она, и от себя добавила:

- Нет места лучше ни в каком раю.

Потом, согнав с дороги последнее животное, она растворилась в сумерках.

Улицы Беатрикса оказались не такими узкими, как в Ванаэфе, но и они не были приспособлены для езды на автомобилях. Пай запарковал машину на самой окраине, и они отправились по деревне пешком. Скромные дома были построены из охристого камня и окружены посадками растения, представлявшего собой гибрид березы и бамбука. Огни, которые Пай заметил издалека, светились не в окнах: это оказались подвешенные к деревьям фонари, ярко освещавшие улицы. Почти каждый участок мог похвастаться своим фонарщиком. Их роль исполняли дети с лохматыми лицами, как у пастушки. Некоторые сидели на корточках под деревьями, а некоторые небрежно уселись на ветках. Почти во всех домах были открыты двери, и из нескольких доносилась музыка. Фонарщики подхватывали мелодию и танцевали под нее в пятнах света. Если бы Милягу спросили, он сказал бы, что жизнь здесь хорошая. Не слишком бурная, может быть, но хорошая.