Баркер Клайв - Пятый доминион

Вот так, то держась за Клема, то, мгновение спустя, требуя, чтобы он не прикасался к ней, иногда совсем слабея, а в следующий миг поднимаясь со сверхъестественной энергией в мышцах, пленница Роксборо и покинула свою тюрьму после двухсотлетнего заточения и вышла навстречу дневному свету.

Но Башня еще не истощила запас своих сюрпризов. Проводя Целестину через вестибюль, он замер, устремив глаза на дверь - скорее не на дверь даже, а на льющийся сквозь нее солнечный свет. В нем золотились мириады мельчайших частичек: пыльца и семена деревьев и растений, пыль, занесенная сюда с шоссе. Хотя в воздухе не чувствовалось ни малейшего ветерка, в солнечном луче происходил причудливый танец.

- У нас посетитель, - сказал Клем.

- Здесь? - спросила Юдит.

- Вон там, впереди.

Она посмотрела на свет. Хотя ничего похожего на человеческий силуэт различить было нельзя, частицы двигались отнюдь не произвольно. В их танце заключался какой-то организующий принцип, и Клем, похоже, знал, как его зовут.

- Тэйлор, - сказал он голосом, хриплым от волнения. - Тэйлор здесь.

Он оглянулся на Понедельника, и тот, не нуждаясь в дополнительных просьбах, немедленно приблизился, чтобы поддержать Целестину. Она вновь была на грани потери сознания, но когда Клем направился к освещенной двери, она подняла голову и вместе со всеми стала смотреть ему вслед.

- Ведь это ты, правда? - сказал он тихо.

В ответ танец пылинок стал еще более оживленным.

- Я так и думал, - сказал Клем, остановившись в паре ярдов от границы солнечного пятна

- Чего он хочет? - спросила Юдит. - Ты можешь понять его?

Клем оглянулся на нее. На лице его смешались благоговение и испуг.

- Он хочет, чтобы я впустил его, - ответил он. - Он хочет быть здесь. - Он похлопал себя по груди. - Внутри меня.

Юдит улыбнулась. Пока день принес не слишком много хороших новостей, но вот была одна из них - возможность союза, который никогда не казался ей осуществимым. Но Клем колебался, сохраняя дистанцию между собой и пятном.

- Я не уверен, смогу ли я, - сказал он.

- Но он же не сделает тебе больно, - сказала Юдит.

- Я знаю, - сказал Клем, оглядываясь на свет. Позолоченная пыль пришла в еще более лихорадочное движение. - Дело не в боли...

- Что же тогда?

Он покачал головой.

- У меня уже есть опыт, парень, - сказал Понедельник. - Просто закрой глаза и думай об Англии.

У Клема вырвался тихий смешок. Он по-прежнему смотрел на свет, когда Юдит привела последний аргумент.

- Ты любил его, - сказала она.

Смех застрял у Клема в горле, и в полной тишине, что за этим последовала, он прошептал:

- Я по-прежнему его люблю.

Он напоследок оглянулся на нее и улыбнулся. Потом он шагнул в свет.

Зрелище имело самый обыденный вид: человек шагнул в лучи солнечного света, льющегося сквозь стеклянную дверь. Но Юдит видела в нем значение, которое раньше никогда бы не открылось ей, и в памяти у нее всплыло предостережение Оскара. Когда они готовились к поездке в Изорддеррекс, он сказал ей, что она вернется на Землю изменившейся и увидит свой привычный мир новыми глазами. Теперь она убедилась в этом. Возможно, солнечный свет всегда был таким таинственным, а двери всегда намекали на переход, более значительный. нежели из одного помещения в другое, но раньше она нс замечала этого, вплоть до настоящего момента.

Клем простоял под лучами секунд, наверное, тридцать подставив свету свои открытые ладони. Потом он обернулся к ней, и она увидела, что Тэйлор уже в нем. Если бы ее попросили конкретно указать, в каких местах она ощущает его присутствие, она не смогла бы этого сделать. Лицо Клема не изменилось ни в чем, разве что в таких тонких нюансах - наклон головы, подвижность губ, - которые невозможно было зафиксировать глазом. Но Тэйлор был внутри него, вне всяких сомнений. А вместе с ним в Клеме появилась и спешка, которой не было еще минуту назад.

- Выведите отсюда Целестину, - сказал он Юдит и Понедельнику. - Там наверху происходит что-то ужасное.

Он стремительно двинулся к лестнице.

- Тебе нужна помощь? - спросила Юдит.

- Нет. Оставайся с ней. Она нуждается в тебе.

В ответ на это Целестина произнесла свои первые слова, с тех пор как она покинула камеру:

- Я в ней не нуждаюсь, - сказала она.

Клем немедленно развернулся и приблизился к женщине лицом к лицу так, что их носы разделяло расстояние не более дюйма.

- Знаете, леди, я нахожу, что мне трудно испытывать к вам симпатию, - отрезал он.

Юдит громко рассмеялась, услышав, как в голосе Клема явственно пробиваются раздражительные нотки Тэйлора. Она позабыла уже, насколько их характеры дополняли друг друга, пока болезнь не выпила из Тэя всю желчь и уксус.