Татьяна Енина - Мой дедушка Питер Пен

— Я могу забрать рисунок с собой?

— Да, конечно… — мистер Дарлинг заметно поник, — Значит, пока вы не можете сказать, что произошло? И есть ли у нас… надежда? Моя жена… Мне нужно будет что-то ей сказать, когда она проснется.

Морроу печально улыбнулся.

— И вы могли бы перестать надеяться?

Он накрыл ладонью сжатую в кулак руку мистера Дарлинг.

— Я почти уверен в том, что ваши дети живы, а если так — надежда всегда есть. Мы сделаем все, чтобы найти их.

И он не кривил душой, когда говорил так. Морроу действительно был уверен в том, что дети Дарлингов живы и похитили их не для того чтобы убить. Но вот разыскать их будет очень сложно и даже скорее всего невозможно, и еще труднее будет вернуть…

…Мальчик с крылышками протягивает руки к спящей в кровати девочке.

Когда Морроу думал об этом мальчике, его солнечное сплетение как будто сжимала когтистая лапа. Если у девочки вдруг проснулись сильные магические способности, теоретически она могла материализовать фантом своей эротической фантазии. Могла ли она открыть ворота в иную реальность? Если она действительно сильный маг, то, пожалуй, могла бы… А открыв ворота она ушла туда вслед за фантомом, за своим прекрасным принцем, мальчиком с крылышками… Если это так — дороги назад она уже не найдет, даже если очень захочет. И никто не найдет ее там, — в лабиринте миров и лжемиров… Никто и никогда… Бедная девочка… И — бедные ее братья.

Братья! Вот что не вписывается в возможную и такую, казалось бы, логичную вероятность событий. Зачем девочке, которая улетает со своим прекрасным принцем в романтическое путешествие, брать с собой маленьких братьев?

Не сходится… Маленькая нестыковка, но очень существенная.

Нужно искать другую версию.

Но версий так и не появилось.

Дни шли за днями, а расследование топталось на месте.

Миссис Дарлинг, обезумев от горя, дни и ночи просиживала у открытого окна в промороженной комнате, и устраивала истерику каждый раз, если кто-то порывался за-крыть окно или уложить ее в постель. Миссис Дарлинг отчего-то была уверена, что дети ее, улетевшие в окошко, через окошко должны и вернуться, а ежели вдруг оно окажется закрытым, сделать этого они не смогут и улетят снова, теперь уже навсегда.

Знакомые и родственники предлагали мистеру Дарлингу прекратить это безобразие и отправить бедную, помешавшуюся от горя женщину в клинику, где, возможно, ей смогут помочь, но мистер Дарлинг упорствовал. Как будто заразившись уверенностью своей жены, он и сам порою просиживал рядом с ней ночи напролет, сжимая ее холодную руку и глядя в черное зимнее небо за окном.

Так началась эта история.

И так же она должна была и закончиться.

Вернее, эта история должна была остаться без конца, очередной неразгаданной тайной лечь на дно архива полицейского управления.

Если бы не случилось невероятное.

Если бы дети не вернулись!

Не вернулись спустя две недели, именно так как и предполагала миссис Дарлинг, — они влетели в окошко своей спальни, живые, здоровые, возбужденные, и счастливые, разве что немного смущенные и чудовищно грязные.

Где же вы были, дети?

В стране, которой нет…

После того, как всех троих выписали из больницы — у детей было сильное расстройство желудков, развившееся скорее всего из-за того что, по их словам, в стране, которой нет, они все время питались исключительно фруктами, их разрешили допросить полицейским. Так Артур Морроу встретился с Венди Дарлинг, обаятельной и весьма симпатичной девочкой, с открытым и наивным личиком и сияющими глазками.

Венди, казалось, была немного удивлена тем, что ее с братьями путешествие вызвало такое внимание со стороны взрослых и учинило такой переполох. Она не хотела ничего плохого, она не хотела никого пугать, не хотела никому доставлять беспокойство, она просто решила ненадолго прогуляться в волшебную страну, где есть пираты, индейцы и русалки, и потерянные мальчишки, которые так хотят услышать ее сказки.

Артура Морроу не особенно интересовала этическая сторона вопроса, он не собирался вопрошать девочку о том, как она могла поступить столь безответственно и глупо, будучи уже столь взрослой особой, не собирался стыдить ее и читать мораль, у него были иные задачи.

Артур Морроу положил перед девочкой уже достаточно замурзанный рисунок и задал вопрос, который мучительно терзал его все эти долгие две недели, что провели дети в стране, которой нет.

— Кто это, Венди?