Антон Грановский - Сияние богов

– Ты уже достаточно отомстил ему, – тихо проронила Наталья. – И если ты приехал сюда, чтобы выследить его и убить…

– Я тебя умоляю, – скривился Глеб. – «Убить». Да твой любезный Добровол давно мертв. Он совершил сделку с лесной ведьмой Мамелфой и отдал ей свое живое сердце в обмен на обещание вечной жизни.

И вновь по бледному, гладкому лицу княгини пробежала темная рябь.

– Первоход, я…

– Княгиня, я устал от ваших дрязг, – устало заявил Глеб. – И не хочу больше связываться ни с боярами, ни с тобой. Оставьте меня в покое. Я пойду своей дорогой, а вы с Доброволом – своей. Прощай!

Он повернулся и хотел идти, но Наталья высунулась в окошко и взволнованно окликнула:

– Подожди, Первоход!

Глеб остановился.

– Что еще?

– Не сердись на меня. Ты в нашем городе почетный гость. Вчера, едва узнав о том, что ты вернулся, я отдала приказ, чтобы тебя встречали и угощали в каждом кабаке Хлынь-града бесплатно. И чтобы на каждом постоялом дворе для тебя всегда готова была комната.

– Какая трогательная забота, – усмехнулся Глеб. – Что ж, я непременно воспользуюсь благами, которые дает мне мое новое положение. Всего доброго, пресветлая княгиня!

Он церемонно поклонился, поправил на плече ольстру и зашагал дальше.

Княгиня проводила его взглядом и устало откинулась на спинку скамеечки.

– Он не поверил в твою искренность, княгиня, – сказала старуха-служанка, сидевшая рядом.

– Не поверил, – тихо повторила Наталья.

Старуха усмехнулась.

– Мужчины уверены, что видят нас насквозь, а сами не замечают даже очевидного. Ты все еще любишь этого ходока, и за время разлуки любовь твоя стала только крепче. Хочешь, я догоню этого слепца и попытаюсь все ему втолковать?

Наталья покачала головой.

– Нет, Каргета. У нас все равно ничего не выйдет. Даже если мы попытаемся снова. Я княгиня, а он – ходок.

– Когда-то ты считала его самым сильным и красивым мужчиной в княжестве.

– Я и сейчас так считаю, – тихо и горестно проговорила Наталья. – И я… я боюсь его. Каждый раз, когда Глеб Первоход появляется в городе, здесь начинают происходить страшные и необъяснимые события. И каждый раз, когда Глеб уходит, он оставляет за спиной выжженную пустошь.

– Как ты можешь так говорить, княгинюшка? Первоход борется с нечистью. Он много раз спасал нас.

– Неужели ты не понимаешь, что он притягивает к нашему городу беды? Неужели только я одна это вижу?

Старуха пожала обвисшими плечами, а Наталья вздохнула и холодным, властным голосом отчеканила:

– Ладно, не стоит больше об этом говорить. Каргета, напомни мне, когда приедем в терем, чтобы я приказала выпороть охоронцев. Они не должны были отпускать нас одних на эту темную, страшную улицу.

– Княгиня, но ведь ты сама приказала им…

Наталья дернула бледной щекой.

– Мало ли что я приказала. Они обязаны всегда, в любое время дня и ночи, быть подле меня. Эй, возчик, вези нас обратно в терем! Да поживее!

Глеб Первоход не был в Гиблом месте три года, однако он слышал, что промысел ходоков продолжает приносить неплохие барыши. Количество чудны€х вещей в аномальной чащобе не уменьшилось.

Купцы рассказывали, что в последние месяцы ходоки и добытчики частенько находили в Гиблом месте несгораемые поленья, тлеющие нескончаемым огнем. Очень полезная вещь – хоть щи сварить, хоть горницу согреть.

Кроме того, ходоки стали часто находить палки-глумки. Берешь такую палку в руки – а она мягкая, как веревка, хоть на руку ее наматывай. Но стоит хлестнуть глумкой об землю или пол, и она тут же становится крепкой, как железо. С такой дубиной и на врага, и на зверя. Только в воду окунать нельзя, потому как тут же снова становится мягкой.

За три года Глеб порастерял больше половины полезных знакомств. Иных барыг зарезали разбойники и душегубы, после того как получили в обмен на свои деньги «некачественный товар» (а как определить – качественный «товар» или нет, когда имеешь дело с чудно€й вещью?). Других убили сами чудны€е вещи (случалось и такое). А третьи разбогатели и ушли из опасного промысла, вложив заработанные деньги в добычу огневого зелья или производство рыбьего клея.

И все же Глеб был уверен, что самый ловкий из барыг, одноглазый Бельмец, все еще в деле. Он был так же отравлен Гиблым местом, как ходоки и добытчики, и работал не только за выручку, но и за азарт.

Бельмеца Первоход нашел возле сгоревшего амбара Маросея Хромого. Одноглазый барыга сидел на лавке и щелках орехи. Он был один, но Глеб знал, что где-то неподалеку притаились верные телохранители Бельмеца, которым он отстегивает за охрану четверть своего барыша.