Светлана Прокопчик - КРЕСТ

— Оттар, — негромко позвал он, — ты хоть знаешь, кого пытался убить?

Оттар отвернулся к стене, сглотнул слюну, ставшую вдруг вязкой и горькой. Вспомнил секундное видение, озарившее его там, на утоптанной площадке в Дурканском парке. Кивнул, через силу сказал:

— Потому и не смог его добить.

— И кто тебе это сказал? — осторожно спросил отец Франциск.

— Никто. Я сам догадался. У меня тогда видение было… Помните, я уснул в галерее? Я тогда видел портрет… И Альтара Тарнисского видел. — Подумал, сказал: — Я и наяву Альтара видел. Там, в парке. Он Эрику свой палаш отдал. Наверное, специально, чтоб ему помочь, из могилы поднялся. Я не удивляюсь. Если люди из ада приходят к живым, то почему не могут заглянуть к нам люди из рая? Им же солнечный свет не страшен, в отличие от жителей преисподней. Могут выдавать себя за обычных людей, вот как Альтар. Даже если кто-то видел его портрет, решит: дальний потомок, ну, похож, ничего особенного. Я уж даже забыл, кем он тогда представился… Но это был Альтар, я точно знаю.

— Оттар, мужчина, которого ты видел, — вовсе не призрак, — скрывая непрошеную усмешку, сказал отец Франциск. — Он живой человек. Его зовут Иоган Ладенгир, он очень близкий друг Эрика. А что сходство… Надо ли тебе знать, откуда оно взялось?

— Не надо, — согласился Оттар. — Я не достоин доверия. Да и мало ли, вы меня в тайну посвятите, а через меня ее Устаан выведает. Не надо, не говорите мне ничего.

— Ты не смог убить Эрика — почему? Не захотел посягать на высшее, или..?

— Или. Я испугался. — Оттар повернулся лицом к священнику: — Как вы догадались, что я… на другой стороне?

Епископ неожиданно рассмеялся:

— Ну, Оттар! Я же священник, а не колдун!

И опять наступила тягостная тишина. И снова первым заговорил епископ:

— Оттар, — произнес он очень мягко, — я не для того пришел, чтобы сообщить тебе новости. И не для того, чтобы уточнить, на какой ты стороне. Это неважно, поверь. Я хочу, чтобы ты подумал об одной вещи. Тебе говорили, что Хирос принял рабскую смерть, что он оказался слабым, что он струсил.

Оттар судорожно кивнул. Епископ продолжал так же ласково и участливо:

— Но подумай сам: несмотря на это, миллионы сильных людей ежедневно каются ему в своих грехах. Они, гордые и смелые, просят у него прощения. У него, такого слабого. Оттар, ты никогда не задумывался, что слабость не может быть предметом поклонения? Что сильный не станет просить прощения у слабого?

— Станет, — еле выдавил Оттар. — Если у сильного есть совесть, если у него есть честь, и он не может обижать слабого.

— И что слабый сделает, увидев сильного перед собой на коленях? Будет ли он так великодушен, чтобы простить?

— Растопчет, — скривился Оттар. — У слабого нет великодушия, иначе он не слабый.

— Вот ты сам все и сказал. Подумай: Хирос нам прощает все. Буквально все. Хирос простил даже Устаана, который его убил. Так ли он слаб, Оттар? Или все-таки он настолько силен, что все наши грехи для него — пустяк? Может, он слишком великодушен? Настолько, что мы вечно перед ним — слабые, и нам никогда не стать даже вполовину такими сильными, как он? Оттар, он умер, чтобы обозленный Устаан не сокрушил мир, который Хирос любил. Может ли слабак умереть за то, чтобы его любимые продолжали жить?

— Он не простил Устаана, — еле скрипнул Оттар, у которого слезы застряли в горле. — Он будет с ним драться, когда вернется.

Епископ выждал несколько мгновений. А потом голос его прозвучал так тихо, что Оттар запросто мог бы принять его за шелест собственных мыслей:

— Хирос отказался от поединка. Он не хотел убивать Устаана и тогда, в первый раз. Он не мог поверить: Устаан хочет его убить. Хирос надеялся, что Устаан опомнится, и все будет по-прежнему. Верить так может только самый сильный. Он думал, Устаан боится, что Хирос не простит ему некоторые проступки, и потому бьется с ним. Из страха. Многие ведь убивают только для того, чтобы убитый не проведал об их прегрешениях. Или потому, что боятся мести. Ведь и ты тоже дрался с Эриком потому, что боялся. Боялся мести за клевету. Боялся вечной нищеты. И еще ты боялся, что мы узнаем, кто убил Вальтера Закарда.

Оттар вскинулся, рана отозвалась острой болью, он со стоном упал на подушки, пропитавшиеся кислым запахом его нездорового пота.

— Так-то, Оттар. А мы знали. Эрик понимал, за что ты его убил, потому не стал выдавать тебя суду. Он ждал, что ты расскажешь сам, рано или поздно. Или не расскажешь, а уйдешь служить в орден. Но тебе даже в голову не пришло, что можно прийти к Эрику. Или ко мне. И сказать все. Хирос думал, что Устаан такой же, как ты. А потому простил его еще до поединка. И до сих пор он не хочет верить, что Устаан лгал ему всегда.