Светлана Прокопчик: КРЕСТ

Так вот, этот мальчик и смотрел на Оттара, корчившего рожи, весьма осуждающе. Оттар сначала хотел показать ему кулак, мол, только попробуй наябедничать, но передумал: мальчик одет богаче, значит, папенька у него влиятельней барона Зигмунда. Несдобровать, коль возьмешься угрожать такому. Потому Оттар высокомерно отвернулся, думая, что после, когда гости на пиру развеселятся, втолкует мальчику, на кого тут можно жаловаться, а на кого — не стоит. Конечно, собирался не угрожать, а предлагать — дружбу и покровительство. Его в княжестве знают все сверстники, а мальчика он ни разу не встречал. Оттар не представлял, кто бы мог отказаться войти в компанию на правах его приятеля.

И хорошо, что он не поспешил с действиями. Потому что Эйнар Силард говорил с мальчиком весьма почтительно, а отец и вовсе склонился подобострастно. А потом и Оттара подтащил ближе:

— Ваша милость, — сказал Зигмунд, — а это мой старший сын, Оттар.

Мальчик, прищурив на Оттара серые глаза, небрежно кивнул. А у того рот открылся: отец назвал его "ваша милость". Так это что, молодой князь?!

Оттар тогда и сам поклонился, мигом отринув гордыню. Мямлил что-то, а молодого князя позвали за стол, он тут же забыл про Оттара. Сидел на почетном месте, на помосте справа от новобрачных, в самом центре. Оттар, вспомнив, за каким занятием молодой князь застал его, и не ожидая от этого ничего для себя хорошего, решил события опередить. Отыскал взглядом отца Франциска — тот не принимал участия в службе, приехал как гость, — и ринулся к нему:

— Отец Франциск! — чуть не закричал, в самом деле испугавшись. — Отец Франциск, я нагрешил…

— Сильно? — ласково спросил отец Франциск, отставляя кубок. Не с вином, отец Франциск вина не употреблял, это все княжество знало.

— Сильно, — закивал Оттар. И поведал, что делал в церкви. — Вот, а сейчас подумал: вдруг моей сестре оттого хуже станет? Вдруг через меня лукавый ей ножку подставит? Я каюсь, отец Франциск, наложите на меня епитимью.

— Да, пожалуй, грех твой таков, что одной молитвой тут не спасешься. Вот что, Оттар. Ты завтра вместо того, чтоб на свадьбе гулять, приходи в храм. Там после сегодняшнего убраться надо. Вот и поможешь.

— Отец Франциск, — растерялся Оттар, — я ж златирин… И что, мне с метлой да с тряпками ходить?!

— Наводить порядок в Доме Божием — почетный долг всякого златирина, — веско произнес отец Франциск. — Для Бога стараешься ведь, не для себя. И коль ты по рождению выше прочих себя почитаешь, так и для Бога больше старайся. Со златирина и спрос не тот, нежели с простолюдина.

Оттар, конечно, согласился. А попробуй, возрази! Если священник наложит епитимью, чтоб неделю свиней пасти, — ничего не поделаешь. Лучше не спорить. Оттар потому лишь осмелел, что отец Франциск добрый, не станет кричать, а все объяснит. Зато теперь думал: если кто из юношей увидит его в храме с метлой, он ему ответит как положено. Мол, ни один златирин не допустит, чтоб в храме простолюдин убирался, ибо это — почетно.

Наутро отправился в храм сразу после завтрака. И опешил: скамейки протирал сам… молодой князь. Старался, пыхтел от усердия. К Оттару подскочил шустрый молодой монашек, которого отец Франциск предупредил, всучил ему метелку и показал угол, где было мусорно. Оттар механически двигал метлой и все оглядывался на молодого князя.

К полудню храм сиял. Оттара вместе с князем позвали на задний двор, куда все тот же монашек принес им молока и теплого хлеба. Князь ел быстро, почти торопливо, но притом не чавкал и не крошил вокруг себя. Оттар же от стеснения — с сеньором рядом сидит! — жевал куда аккуратней и медленней, нежели обычно. Молодой князь закончил скромную трапезу, оглянулся на Оттара, который прикончил едва половину, смутился:

— Извини. Я очень голоден, потому ел, как варвар.

Оттар чуть не подавился: если это "как варвар", то что тогда обеды его вассалов?! Барон Зигмунд не умеет вилкой и ножом пользоваться…

— Я тут с самого рассвета, — продолжал молодой князь, — службу отстоял сначала, а перед ней же есть нельзя, а потом сразу… вот… ну, ты видел.

Оттар вспомнил, что молодой князь всерьез молился, и выдал:

— Ты, наверное, обет такой дал, да?

Брякнул — и ахнул мысленно: по своей привычке верховодить обратился к сеньору на ты! Но молодой князь не одернул, только сверкнул глазами, ответив коротко:

— Епитимья.

— За что? — искренне удивился Оттар. По его мнению, уж этот-то святоша никак не мог знать про наказание.