Михаил Михайлов: Капитан 2

- Славар...

- Сандра.

Мы гуляли до самой темноты, и только когда заметили, как слуги, стараясь казаться как можно незаметнее, зажигают фонари вдоль аллей парка, пришли в себя. За ужином от весёлых подначек Дарика я краснел ничуть не меньше Сандры. А после него Сандра сообщила, что решила остаться с нами, проведёт эту и несколько следующих ночей в особняке Дарика.

Потом наступила ночь и с ней пришли сны.

Я вновь находился в своей квартире, старой ещё, где жил с родителями в школьную пору. Сидел по-турецки на кровати в окружении вырезок из 'Техника Молодёжи', нескольких листов с какими-то левыми распечатками и пары постеров с изображением винтовок конца девятнадцатого и начала двадцатого веков: 'мосинка', 'маузер', 'арисака', винтовка Генри, 'светка', винтовка Лебеля. Рядом на стуле, перевернув тот спинкой наоборот, сидел Сашка.

- Видал какая штука? Эх, какая жалость, что наши прошляпили такую классную вещь, - грустно произнёс приятель, пока я вчитывался в строчки и разбирал плохо пропечатанные рисунки. - Могли в войну войти с обалденными ружьями!

Это Шурик про статью, в которой описывалось изобретение некоего Герлиха. Тот успел в двадцатых годах поработать на Союз, потом соскочил к немцам, после них закорешился с американцами и там же благополучно помер при невыясненных обстоятельствах (предположу, что фрицам жутко не понравился такая 'лягушка путешественница', а может, тут поработала 'длинная рука' НКВД). Собственно, ладно с его смертью и скитаниям по НИИ, суть в том, что этот учёный смог добиться поразительных успехов в придании винтовочной пули потрясающей скорости - почти под полтора километра в секунду! Это нечто для той поры. Специально сконструированная для таких скоростей пуля пробивала на ста метрах пятнадцатимиллиметровый лист брони. Да ещё как пробивала - сталь в точке попадания становилась хрупкой, как стекло. И это обычной свинцовой пулей.

- Как обычно, - в тон приятелю откликнулся я. - Что при царе, что при генсеке, что сейчас - умные, передовые идеи доходят до нас хитрым путём: сначала наши мастера выгоняются взашей с испытаний, затем их идеи воруются или выкупаются пробитными иностранными фабрикантами, после чего у них эти идеи мы выкупаем.

- Да ладно, - махнул рукой Шурик, - чё ты утрируешь. Такое редко происходит, а иначе мы бы не стояли впереди всей планеты по оружию. Тот же калашников - вещь 'обалденная', ракеты 'чёрная сатана', боевая техника...

- И оружие, устроенное на исследованиях Герлиха мы начали делать только после войны, когда у немцев захватили документацию по их противотанковым пушкам. Хотя этот учёный работал на наших задолго до Отечественной.

Приятель что-то негромко пробурчал себе под нос, но спорить не стал, понимая, что в данном конкретном случае я был прав. А пока он бубнил, я вновь окунулся в чтение.

Изобретение Герлиха было простым, как пять копеек: если тяжёлому снаряду очень сложно придать большую скорость, то его массу надо снизить, а разницу между первым и вторым вариантом нужно компенсировать пороховым зарядом. Так учёный и сделал.

Тогда на вершине Олимпа располагались крупные калибры - от семи с половиной до десяти с половиной миллиметров. Учёный же уменьшил основное тело пули до шести с лишним миллиметров, сделал два пояска, которые увеличивали на пару миллиметров калибр, досыпал в гильзу порох, плюс на донце пули присобачил спрессованный пороховой заряд. В грубом приближении пуля Герлиха напоминает подкалиберный снаряд к орудиям. Ствол в его винтовке в казенной части был шире, чем в дульной.

При выстреле, спрессованный порох разрушался нарезами на крупные обломки, которые сгорали на всём пути движения пули по стволу, добавляя энергию. А конусной ствол сминал тонкие пояски на пуле, предотвращая прорыв газов между ней и стенками. При этом, несмотря на большой заряд, отдача не превышала допустимой нормы. Минус в одном - чрезвычайно быстрый износ ствола и механизмов: винтовка на испытания произвела всего лишь несколько сот выстрелов, как попала в ремонт, потом ещё несколько сот и всё - утиль, в переплавку. Эх, а если б изготовить такую штуку из самых прочных, 'космических' сплавов, да сердечник на пулю из вольфрама, так таким 'мелкашечным' калибром можно бронетранспортеры пробивать!

От мечтаний меня отвлёк удивлённый выкрик приятеля:

- Ниндзя!

Краем глаза я заметил какое-то движение на балконе (впрочем, там часто голуби с воробьями порхали, возможно, это они), но хоть и повернул туда голову очень быстро, никого увидеть не удалось.