Виктория Ленц - Разлом в пространстве [СИ]

— Ты ведь не думал, что сможешь вот так вот просто взять и уйти? — прошептала я. — Оставить меня там совсем одну?

Риммон усмехнулся. — Я думал, тебе нужно пространство.

Пространство? Это мне-то? Возможно, но только как-нибудь в другой раз. Риммон глухо рассмеялся, а потом резко развернулся и притянул к себе, обнимая за талию и крепко прижимая к своей груди. А я просто взяла и прижалась к нему, вот ни о чем не думая и слушая, как размеряно колотилось его сердце. Кстати, он тоже весь до нитки промок. Мы стояли так, казалось, вечность.

— А знаешь единственное, что меня сейчас волнует? — выдохнула я.

Риммон промычал что-то несвязное и уткнулся в мои волосы. Он мерно перебирал пальцами мои пряди, второй рукой все так же прижимая к себе.

— Я теперь совсем не знаю, как тебя называть, — тихо хихикнула я. — Ришар, Риммон, Риш… — Я подняла голову и столкнулась с его полыхнувшими глазами. — Ну так, чтобы никто ничего не заподозрил. Получается Ри. — И я снова хихикнула, потому что ничего глупее я не слышала.

Риммон наигранно вскинул брови, но тут же улыбнулся и чмокнул меня в висок. — Да как угодно, Мань. Хоть хмырем болотным, если только ты останешься со мной.

Я хмыкнула и скользнула руками по его плечам, зарываясь пальцами в мокрые волосы. — Ну не, с хмырем болотным не останусь. — Я привстала на носки, все не отводя взгляда от его глаз.

Риммон хохотнул и нарочито медленно наклонился к моим губам. Я закрыла глаза. Секунда. Две. И он, наконец, меня поцеловал. Сначала почти невесомо, очень мягко и нежно. Я обхватила руками его лицо и дернула вниз, чувствуя губами, как он усмехнулся.

Через открытое окно подул прохладный ветерочек, раздувая тюль и подталкивая ее вперед. Я отстранилась и рассмеялась, а Риммон отмахивался от оказавшейся у него на голове тюли. Он бросил на меня недовольный взгляд, от чего я только рассмеялась еще громче. А вот он как-то очень хитро прищурился, практически кровожадно даже. Я затихла и на всякий случай шагнула назад.

— Мания, — прошептал Риммон.

И набросился на меня. Я ничего и подумать не успела, а он впился в мои губы и грубо притянул за запястья. А потом уже и думать не хотелось. Целовал Риммон жестко, властно, но в тоже время невообразимо сладко. Я дернула свою руку, чтобы притянуть его еще ближе, но он не отпускал. Я попробовала еще раз, Риммон замер, хотя и не отстранился, и приоткрыл один глаз, смерив меня холодным взглядом. Я легонько пошевелила пальцами, не отводя глаз от его лица.

Риммон тяжело выдохнул и шагнул назад, отпуская мои запястья. Вот чего он вечно себе напридумывает, а сила ты потусторонняя!

— Риммон.

Он дернулся и все-таки посмотрел на меня, а я вскинула вверх бровь. Он хмыкнул, шагнул ко мне и провел по ней пальцем, мягко опуская вниз.

Наклонился прямо к моему уху и шепнул, — А мне казалось, это только моя привычка.

— Ага, еще чего, — фыркнула я, притянула его вниз и поцеловала, сильно прикусывая губу.

Его глаза разгорались синим пламенем, у меня в груди так и клокотало мое белое, и остановиться я совершенно не могла. Все целовала его и целовала, стараясь быть как можно ближе. А Риммон все прижимал меня к себе, но только вот его горячие пальцы уже скользили по моей спине, обжигая кожу даже через рубашку. Стало невыносимо жарко и тяжело дышать.

Кончики моих пальцев покалывало, и я приоткрыла глаза и покосилась на них. Тут же одернула руку от лица Риммона. Его ладони скользнули по моим бедрам и притянули обратно.

— Все хорошо, Мань, — прошептал он. — Все хорошо.

— Я тебя обожгу, — с трудом выдохнула я.

— Не сможешь. Просто не сможешь.

И как бы в доказательство своих слов Риммон расстегнул рукав своей рубашки, закатал его до локтя, взял мою горящую ладонь и приложил к своей коже. Я дернула ее обратно, но Риммон придавил мою ладонь своей. И ничего. Вот совсем ничего не произошло. Я уставилась на его руку, а Риммон усмехнулся и тут же поцеловал.

Белое пламя загоралось по всей коже. У меня в голове мелькнуло, что, наверное, мои глаза горели так же, как и у Риммона, иначе чего бы он так всегда в них впивался. В памяти пронеслись все наши столкновения, но его запах сводил меня с ума, дурманя голову и не позволяя думать.

С меня бесцеремонно стащили рубашку, и Риммон уткнулся носом в мою шею и жадно втянул запах. Бледно-голубое пламя полыхнуло во мраке и перекинулось на его волосы.

— Моя, — глухо зарычал он, и его рука скользнула под пояс моих спортивных брюк.