Виктория Ленц: Разлом в пространстве [СИ]

В один из самых важных дней своей жизни я проснулась еще до рассвета. Наспех застелила кровать, раздвинула шторы, выглянула в окно и полюбовалась красными лучами, поднимающимся над пустошью. Я улыбнулась и немного покружила по комнате. Хороший обещал быть день.

— Ну Маня! — простонала Нора и демонстративно перевернулась на другой бок, лицом к стене.

— А нечего столько спать, — добродушно усмехнулась я. В любой другой день я бы может и понежилась в мягкой кроватке, часов так еще пять-шесть, хотя Нора все равно дала бы мне фору. И была бы недовольна, что я так рано вскакиваю. Ну не могу я спать до обеда, не умею. А особенно в такой-то день, ведь именно сегодня мы, наконец, уезжаем в Арени.

Я распахнула уже пустой шкаф, вещи я собрала еще неделю назад, это вон Нора только вчера впервые открыла свои чемоданы. Схватила единственное болтавшееся на вешалке платье. Оно было очень простое: бордовое с длинной юбкой. Спешно натянула его на сорочку и поправила рукава. В зеркало смотреть не хотелось, итак знала, что там увижу, поэтому быстро зачесала назад свои светло-серые волосы и закрепила заколкой. Карета за нами все равно часов так через шесть, а то и семь приедет, к тому времени и растрепаться успеют: сидеть и ждать-то я не намерена.

Я бросила еще один взгляд на улицу и громко вздохнула: лучи все так же алели на горизонте, но не освещали даже половины пустоши. Вереск качался в утренней тишине.

— Ну Мааань, — протянула Нора. Я хихикнула. Нора издала еще один стон, вытащила подушку из под своей головы и угромоздила ее себе на голову.

И как она только может спать? Ведь мы уговаривали дядю Рудольфа, отца Норы, отправить нас в академию последние два года, да все в пустую. Мол опасно это двум нэйти путешествовать одним, а у него хозяйство, он свою ферму оставить не может. Да и мол чему нас там научить-то могут? Вон старуха Хильда и так научит нас всему, что должна знать ведьма, к тому же всего за пару репец да короб моровы.

А тут, бац, и согласился. Мы же потом вокруг дяди Рудольфа неделю выплясывали, и чего вам дядюшка угодно, и, может, вам любимый наш чем помочь. А то ведь еще мог и передумать. Я — так целый месяц все боялась, что он нас в последний момент не пустит. Да и даже утром, когда карета из города уже была заказана, вещи сложены и чемоданы закрыты, а их у нас получилось три, плюс два кулька свежих овощей, нет, ну а вдруг проголодаемся за два дня пути до Арени?

В общем, я перестала боятся, что дядя Рудольф запретит, только когда мы отъехали от дома. И то на расстояние, на которое он бы не стал догонять нас на своем старом Йосе, он же Йосиф, много лет назад — прыткий коричневый жеребец, выигранный дядей Рудольфом на ярмарке. Характер у него премерзкий, это я про Йосю, дядя Рудольф у нас мягкий и добрый, хотя и упрямый. А может я это предвзято к коняге, он только меня-то и не слушается, на дух просто не переносит. Впрочем как и кобыла Эгона, и жеребенок Холцкнехта.

Я все-таки решила оставить Нору в покое и дать ей поспать, по крайней мере до рассвета. Мне, возможно, и скучно станет одной по дому слоняться, но невыспавшаяся Нора — это злая Нора, а такую компанию видели мы по ту сторону.

Я острожно выскользнула из комнаты и прикрыла за собой дверь. Стараясь не шлепать босыми ногами по половицам, медленно спустилась вниз по лестнице, дядя Рудольф тоже еще спал и нечего было его будить. Чем дольше бы проспал дядя Рудольф, тем меньше у него бы осталось времени тревожится о нашем отъезде, тем меньше была бы вероятность того, что он передумает. Поэтому в тот день я была готова пойти на все, лишь бы он проспал до завтрака. А лучше и его тоже, хотя покормить дядю Рудольфа стоило.

И вот как он только тут без нас? Кто как не я будет ему пфанки жарить? А он ведь их так любит. Я остановилась на последней ступени и вздохнула. Ну уж нет. Отступать было поздно, слишком долго мы просились в академию. Мы и так на два года, можно сказать, опоздали: учиться принимали с восемнадцати лет, а нам с Норой — уже по двадцать. Собственно это-то и был последний аргумент против дяди Рудольфа, мы с Норой стали совершеннолетними и запрещать нам он как бы больше не имел права. Хотя бы по закону королевства. А на каникулы мы все равно приедем, так что не соскучится он без нас.

Я легонько толкнула дверь в комнату дяди Рудольфа и заглянула внутрь. Сопит он, как же еще. Укутался по уши. Я прошмыгнула внутрь и на цыпочках прошла к окну, задернула шторы поплотнее, дядя Рудольф обычно оставлял щелочку, чтобы вставать с первыми лучами и идти проверять свои посадки. Я хмыкнула и оглянулась на спящую фигуру, что мерно поднималась и опускалась. Один день не проверит, ничего не случится. Не придут же эти, с той стороны.