Виктория Ленц - Разлом во времени

— Рима?

Я кинула в сторону даэмона. Мама проследила за моим взглядом и повернулась ко мне. В ее белых глазах плескалось удивление.

— Так пламя же было… синее, — выдохнула она.

— Ну и? — Я пожала плечами. — Оно всегда такое. — Мама посмотрела на меня еще страннее. — Ну, допустим, — спешно добавила я, — иногда оно светло-голубое.

Мама крепко сжала мою руку. Ее всевозможные меховые накидки смешно щекотали. Я не выдержала и хихикнула.

— Сила пламени определяется его температурой, ты же знаешь, М-мания?

Мама очень осторожно произнесла мое имя. Как будто она до конца и сама не верила. Ее ногти впились в мою ладонь, и мама принюхалась.

Хотя я бы тоже не поверила. У тебя на руках годовалый ребенок, его у тебя отбирают, а в замен подсовывают двадцатилетнюю нэйти и говорят, что это твоя дочь. Тут сложно и вовсе не сойти с ума.

Но я не могла не заметить, как теплели ее глаза. Лицо расслаблялось, плечи расправлялись.

Я кивнула.

— Бордовое, красное, оранжевое, золотое, белое и, наконец, ледяное, — перечислила мама. — Последнее только у очень сильных магов.

— А синее?

— А синее уже несколько столетий никто не видел, нэйти, — скрипуче рассмеялся Тамуз, шаркая к нам с мамой. — Впрочем, как и ледяное.

— То есть как это!? — Я дернулась вперед, завертев головой с мамы на Тамуза и обратно. Оглянулась на всех остальных даэмонов, и мой взгляд зацепился за папу. — Н-но а как же папа?

Тамуз пристально меня осмотрел, все поглядывая то на маму, то на меня. Сравнивая. Принюхался и усмехнулся, покачивая головой и теребя свою белую бородку.

— Да уж, — протянул он. — Преинтереснейшая история с нами приключилась, Морриган. Это надо же. И правда двадцать лет прошло. — Снова окинул меня взглядом с головы до ног. — А хорошенькая у тебя девочка выросла, — рассмеялся он и зашаркал вперед, лихо орудуя свою тростью.

Эм. Ну спасибо наверное? Что ли. Я проводила взглядом его спину.

— У Асаэля белое, — сказала мама. — Повелитель обычно самый сильный в общине.

Надо же.

— А-а у тебя!?

Мама улыбнулась и подняла свою ладонь. Меж ее пальцев полыхнул серовато-белый огонечек.

— Почти белое, — подытожила я, и мама тихонько рассмеялась.

Мда. Сегодня самый настоящий день открытий и потрясений. Хотя чего я еще ожидала? Я мотнула головой. После того, как Рим заявил, что мы отправляемся двадцать лет назад, так меня уже сегодня ничто больше не удивит. Но, сила потусторонняя, насколько же Рим тогда сильный маг!? И ведь не разу даже и не намекнул. Хмыкнула. Стоит привыкать уже, что муж у меня, пока в лоб не спросишь, не скажет.

Где-то завыла сумрачная гончая, и я невольно поежилась. Энергия, на удивление, быстро восстанавливалась, но сталкиваться с этими зверюгами все равно пока не хотелось. Мы продолжали двигаться вперед через черный лес.

— Мам? А почему нельзя просто перекинуться? — Нет, ну правда, так же намного быстрее было бы.

Мама удивленно на меня посмотрела. Мда. И я опять сморозила глупость. Но она лишь улыбнулась.

— Рудольф тебя хорошо оберегал, верно? Ты совсем ничего о нас не знаешь.

Я кивнула. Мама и совсем просветлела.

— Мы не можем, Мания. Это было бы слишком опасно. Даэмон принимает свою истинную форму только при угрозе его жизни или пары. Любые сильные эмоции тоже самое. Своеобразный инстинкт, а не разумный поступок. — Мама покачала головой. — Даже если бы и могли обращаться по желанию, они слишком непредсказуемы. Агрессивны. Опасны.

— А я ведь даэмона Рима видела… — начала я, но осеклась. — Нет-нет, ничего. Мам. — Последнее слово приятно согрело душу, хотя верилось пока еще мало. — Я на секундочку.

И я поспешила вперед. А то не нравится мне совсем как они на Рима поглядывают. Вон те две чуть ли не облизываются. Я стиснула зубы и беззвучно зарычала. Папа шагнул в сторону, когда я мимо него пролетела, и переглянулся с подошедшей к нему мамой. Родители проводили меня удивленными взглядами, я просто чувствовала их глаза на моей спине. Но ничего не сказали.

— Рим?

Даэмон усмехнулся краем губ. Я пошла рядом с ним. Капюшон все еще скрывал его лицо.

Я обернулась и злобно прищурилась на двух даэмониц. Или как их там положено называть. Они резко отвели глаза, одна вон вдруг очень заинтересовалась черневшими в тумане деревьями.

— А мама сейчас сказала, что мы перекидываться, когда сами захотим не можем, — заметила я.

Рим неоднозначно пожал плечами.

— Ри-и-им.

Он усмехнулся. — Допустим, Мань.