Антон Ленников: Остров в тумане [СИ]

Тогда я не выдержал и поехал во Владивосток, но остров мне не открывался. Я бороздил море на лодке, дул в раковину, пытаясь услышать гул волн, но туман не появлялся, и я возвращался обратно ни с чем. Уставший и расстроенный, пил в номере, а утром снова искал Туманный остров. Я больше не мог писать, впрочем, это было необязательно — на жизнь хватало и от переизданий. Оставалось сидеть в пустой квартире, перекатывать в руках раковину и бессмысленно переключать каналы на огромной плазменной панели. Когда начались боли в груди и кашель со сгустками крови, я почти не сомневался в диагнозе. Слишком много выкуренных сигарет. Не нужно иметь медицинское образование, чтобы догадаться. Диагноз поставили быстро — рак лёгких. Я сам себя убил медленно, но так же надёжно, как если бы воспользовался пистолетом. Врачи дали мне полгода-год, с учётом лечения. Как ни странно, эта новость даже принесла облегчение. Я закончил дела, раздал долги и уладил проблемы. За какие-то невероятные три месяца закончил последний том Хроник. Уверен, критики отметят, что историю краха подводного царства я написал под воздействием собственных мрачных переживаний. Пусть. Оформил завещание: квартиру и права на книги я разделил между родителями и бывшей женой. Всё таки я чувствовал себя немного виноватым перед ней, хотя винить было не за что. Брак без любви обречён, как срезанные цветы в хрустальной вазе.

Я закатил прощальную вечеринку, хоть и не предупредил, что она прощальная. Мне хватило сил — я улыбался, пил вино, говорил речи. Дал краткое интервью по поводу завершения цикла хроник, и никто не знал, что только доза морфия помогла мне достоять на ногах этот праздник. Больше всего я боялся, что не дотяну, что ракушка-амулет начнёт петь, когда будет слишком поздно. Но я успел. Купил билет на самолёт, отправил прощальные письма по электронной почте, сделал оставшиеся распоряжения, потом отформатировал жёсткий диск компьютера и разбил его о стену. Осколки микросхем отправились в корзину для мусора — не хочу, чтобы чужие глаза рылись в документах, продолжали недописанные черновики, не хочу посмертной славы, она фальшивая, как дешёвая позолота.

Весь путь в самолёте я проспал, напившись коктейлей, — спиртное заглушало грызущую грудь боль. Последний раз я был во Владивостоке восемь лет назад, и с удивлением отметил, как изменился родной город. Впрочем, он больше не был родным. Я чувствовал себя туристом. Острова больше не были безлюдными, они тоже изменились, следуя веяньям моды. Тут и там стояли многоэтажные здания, в бухте высился спортивный комплекс. Чтобы добраться до Рейнеке больше не нужен был катер, хватило взятой на прокат машины.

Мне стало страшно, что в этом перестроенном и улучшенном мире, где так много людей, не осталось места Туманному острову. Может быть, Эйрин покинула его? Я бродил по асфальтированным улицам не узнавая места где мы когда то веселились. Но всё таки раковина пела, для меня. Я хотел увидеть Эйрин, послушать её песни и уснуть у неё на руках. Не так много в конце жизни, верно? Как всегда, сложнее всего было достать лодку. Я знал, что не вернусь, и брать её напрокат было немного нечестно. Наконец, молодой мужчина с каким-то болезненным лицом землистого оттенка, в котором я с удивлением узнал мальчишку, у которого когда-то, вечность назад, брал напрокат лодку во время своей второй поездки на остров. От мужчины остро пахло алкоголем, но он меня узнал даже сквозь пьяный дурман.

— А… — протянул он, — суженый русалки явился…

Мы сошлись на тысяче евро — безумной сумме за старую лодку, но мне было плевать.

— Лодку, наверное, вернуть не смогу, — признался я, протягивая деньги. Попытался вспомнить его имя, но не смог. Может, Харон? Я рассмеялся, нелепо, неуместно, как всегда бывает, когда смеёшься над шуткой, понятной лишь тебе одному. Смех перешёл в надсадный кашель.

— Что, насовсем собрался… туда? — мужчина неопределённо махнул в сторону океана.

Я проследил взглядом по направлению его руки, потом кивнул.

— А и правильно, — он осклабился.

— Дерьмовая ведь вышла жизнь?

Я пожал плечами и стал забираться в лодку.

— Что, вот так, сразу? — изумился мужчина.

— А чего… — новый приступ кашля не дал закончить фразу, из уголка рта побежала тоненькая струйка крови, стёр её рукавом.

— Ну, бывай тогда.

Я больше его не интересовал. Сейчас его куда больше занимал ближайший киоск, чем мой уход в море. Интересно, сможет ли он расплатиться валютой?