Даниил Аксенов - Самозванец 4

Михаил, не мудрствуя лукаво, взял с собой пушки-амулеты, искривляющие ти на небольшом расстоянии перед тобой. Оружие не наступления, но обороны. Особенно, если о нем не знает противник. Пушки были не единственным сюрпризом, заботливо заготовленным королем. Если Михаил не жалел чужих ишибов, то это не значило, что он не жалел и своих.

— Пошли, твое величество, — через некоторое время добавил советник. — Пока не бегут… О! Уже побежали.

Темные ряды уларатской армии стремительно приближались, напоминая черный аркан, сжимающий белую шею городка. Владелец 'аркана' великий ишиб Олеан не принимал участия в штурме. Он стоял в отдалении в окружении доверенных лиц и наблюдал за своими отрядами, представляя себе бесславный крах дерзкого Нейстака.

— Они не задержатся у стен, господин командующий, — говорил посол Туреаст, усевшийся на поваленное дерево, лежащее почти в чистом поле — до ближайшей рощи было метров сто. — Сразу же войдут в город. И тогда этот комендант пожалеет о своих наглых словах. Если, конечно, он на самом деле не идиот. Но, с другой стороны, зачем императору Фегрида назначать идиотов на такие посты?

Олеан слушал вполуха рассуждения подчиненного. Его одолевало смутное беспокойство. Великий ишиб прожил долгую жизнь и мог похвастаться развитой интуицией. За последние годы или даже десятки лет он почти ни разу не ошибся. Его указания были точны, решения адекватны обстановке, великий ишиб без устали разыгрывал собственную партию, ведущую, как он полагал, к идеальному мироустройству. К многовековой мечте философов и поэтов. Олеан лично 'проработал' мир будущего и не находил в нем изъянов. Он был осторожен, этот великий ишиб. Настолько осторожен, что до захвата полной власти предпочитал действовать общепринятыми методами. Никаких истреблений неишибов, уважение к имуществу побежденных, ласковые посулы — вот так действовал Олеан. Конечно, он не мог не делиться своими мыслями с некоторыми собеседниками, но те не принимали такие рассуждения всерьз, полагая, что слышат лишь об очередной философской утопии. Олеану казалось, что единственный человек, который отнесся к сказанному им очень серьезно, был король Ранига.

Великий ишиб сразу же почувствовал, как напрягся лжеНерман, когда услышал, что только ишибы достойны жить. Конечно, король Ранига попытался скрыть свои эмоции, но Олеана не проведешь. Великий ишиб даже заметил крошечную паузу, которая появилась перед каждой фразой короля. Словно лжеНерман думал не только о том, какую пользу можно извлечь из Олеана, но и о чем-то другом, строя свою речь по какому-то плану. Великий ишиб отнес короля Ранига к категории загадочных фигур. Но, поразмыслив, переместил его в другую категорию — к опасным и непредсказуемым личностям. Дальнейшие события подтвердили справедливость такой оценки. Олеан в последнее время всегда держал лжеНермана в уме и непрерывно гадал: враждебна ли эта фигура или все-таки она может стать дружелюбной.

Сейчас же, когда Олеан наблюдал за движением своей армии, он почувствовал волнение и отчего-то снова вспомнил о короле Ранига. Отчего — великий ишиб не знал. И хотя волнение можно было объяснить опасением, что принцесса сумела сбежать до подхода уларатских сил, а комендант просто морочил послу голову, выгадывая время, то причины воспоминаний о короле Ранига были необъяснимы.

— Все, городу конец, — сзади Олеана удовлетворенно выдохнул Туреаст. — Великие ишибы начали с огня.

Действительно, на южной стороне городской стены, там, где наступали самые лучшие люди Олеана, полыхнуло быстрое пламя и сразу же погасло. Интересный прием. Великие ишибы не просто выбивали защитников, а еще любили и покрасоваться, дескать, смотрите, как мы можем издалека. Даже самые старые и опытные из них не были лишены желания продемонстрировать лишний раз свои возможности.

Олеан одобрительно кивнул, словно подбадривая войска, выражая благоволение их расторопностью. Он даже улыбнулся уголками губ, представляя себе, что скоро эти же люди, оснащенные стат-камнями и при поддержки тирров будут штурмовать ворота Иендерта, фегридской столицы. Иендерт определенно падет.

Но внезапно улыбка застыла на губах Олеана. Лицо великого ишиба окаменело, а руки непроизвольно сжались в кулаки. Сзади послышался какой-то писк, то ли стон, то ли просто восклицание, но командующий уларатской армией уже не обращал внимания ни на что, кроме происходящего у стен города.