Татьяна Турве - Наваждение

Янка разминалась, пристроившись в углу в плотно забитом гимнастками маленьком зале. Вот-вот намечался ее выход: после долгих мучительных колебаний она решила все-таки выбрать упражнение с лентой. За номер без предметов была полностью спокойна (техника у нее вполне приличная, справится), а вот лента — это серьезней, здесь нужна полная концентрация… Только настроилась на рабочий лад, как подскочила та самая мужеподобная тренерша Лариса Павловна и принялась давать последние наставления — главное, что вовремя:

— Только смотри, не растягивай! В темпе, с выражением, с улыбкой… Запомни: нам надо первое место!

Сердясь, что ее отвлекают, Яна не удержалась, брякнула на автопилоте:

— А если не первое? Что тогда, застрелиться?

— Я не поняла, что это за настрой? Думаешь, я просто так тебя столько лет тренировала? Вот сегодня мы и посмотрим, на что ты способна! Серьезных противников здесь нет, одна мелочовка…

Лариса Павловна еще долго и упоенно о чем-то разлагольствовала — про момент истины или что-то в этом роде, — но Яна уже не слушала, настроение упало ниже абсолютного нуля: "Ей до меня никакого дела нет, главное — чтоб место заняла! А как я живу, что меня волнует — ей это всё до лампочки…"

Звучало, конечно, глупее некуда, Янка и сама отлично понимала: ну действительно, какое тренерше до нее дело? (Детей-то вместе не крестили, в разведку тем более не ходили — какие могут быть претензии?) А потому решила выложиться на полную, пускай даже просто для себя — да ну их всех с этим местом к соответствующей бабушке!

Начало прошло удачно: лента, казалось, была продолжением руки, сама взлетала и приземлялась точно там, куда ее мысленно посылали. Музыка тревожно зачастила, ускоряя темп, и Янин взгляд случайно упал на Ларису Павловну в дверях громадного полупустого зала: та делала непонятные судорожные движения руками, сжимая что-то в воздухе, словно невидимую гармошку. Пухлые ладони мелькали туда-сюда, как в сурдопереводе на канале новостей, затем короткий наманикюренный палец выразительно постучал по циферблату наручных часов. "Не растягивай!" — услышала Яна где-то внутри. Лента внезапно обрела независимость и упала совсем в другую сторону, а судьи всё смотрели и смотрели неумолимыми глазами, и время растянулось до бесконечности…

После соревнований Лариса Павловна к ней и близко не подошла, сделала вид, что не заметила. Стояла в десятке метров, презрительно развернувшись спиной, и поздравляла кого-то другого с первым местом… То и дело поводя богатырскими плечами, громогласно восклицала свое коронное, набившее оскомину еще с пяти лет: "Девочка должна быть изящная, как статуэточка!" Незнакомые девчонки по соседству украдкой хихикали, подталкивая друг дружку локтями, и то одна, то другая грациозно вытягивали ноги с натянутым носком, изображая "статуэточку". А Янка, сидя на позорной скамье и стаскивая с себя полу-чешки, с предельной ясностью поняла, что больше туда не вернется. Опять противный вкус миндаля во рту и тяжесть в груди в том самом месте, как в детстве на спортивной гимнастике… Что-то не складывается у нее со спортом, типичное не то. Да что за наваждение, и прицепилось же это "не то"!

"Здравствуй, Дуб!"

"Здравствуй, Яночка! Давно тебя не было видно…"

"Извини, что не заходила. Я по тебе соскучилась."

"Я по тебе тоже", — он дружелюбно-приветственно зашелестел огромной кроной, девочка запрокинула голову и всё смотрела ввысь — туда, где сквозь зеленую листву пробивались тонкие лучики света. Тупая боль возле сердца успела поутихнуть, Янка всем телом ощущала исходящий от Дуба невидимый мощный поток, он струился через нее и напитывал каждую клеточку прозрачной светлой энергией. Краешком глаза Яна видела свою ауру, та разрасталась как на дрожжах. "Какая я большая…" — промелькнула зачарованная мысль и исчезла, внутри опять стало кристально чисто и спокойно.

"Вот теперь ты готова", — удовлетворенно прошелестел он.

"Я еще немножко посижу?" — с вопросительной интонацией подумала Яна и почувствовала, как Дуб вздохнул от смеха, по резной листве пробежал легкий ветерок.

"Никогда раньше не знала, что деревья умеют смеяться!"

"Никогда раньше не думал, что люди умеют слушать! — подхватил он. Немного помолчал в задумчивости и добавил: — С тобой хотят поговорить, ты разве не чувствуешь?"