Ева Софман - Та, что гуляет сама по себе

По ту сторону жизни

— Вставай-вставай! Нас ждут великие дела!

— Не мешай спать, изверг… ещё пять минут…

— Ты десять минут назад то же самое говорила!

— У меня голова болит…

— А у меня нога, и что дальше?

— А то, что ты изверг…

Таша, жмурясь, сонно зарывалась лицом в подушки, не отпуская блаженную дремоту — а Джеми, негодующе фыркая, сосредоточенно зудел у неё над ухом вместо будильника:

— Святой отец сказал, пора трогаться дальше!

— Да не спеши дальше… ты и так давно уже тронулся…

— Чего?! Ах так?!

— Шучу-шучу… Ай! А ну верни мне одеяло, холодно!!

— Лето на дворе!

— Мне спросонья всегда холодно!

Вцепившись в одеяло, парочка некоторое время в самом что ни на есть неметафорическом смысле тянула его на себя — до тех пор, пока многострадальное одеяло не взмолилось о пощаде тканевым треском, заставив опомнившуюся молодёжь ослабить хватку.

Победил в итоге Джеми, решительно сдёрнув одеяло на пол:

— Всё, вставай!

— Не могу… — Таша обхватила себя руками, ёжась от забегавших по коже мурашек, — мне правда холодно… и руки-ноги крутит…

— Крутит?

— Больно… Как при гриппе…

— С чего бы это?

— Действительно, с чего бы… не из меня же ночью отбивную делали…

Джеми озадаченно щёлкнул пальцами, зажигая фонарик на тумбочке, почти витражным разноцветьем разогнавший полумрак.

— Ой, — зажмурилась Таша.

— Что?

— Убери… глаза режет…

Джеми, схватив её за плечи, решительно повернул к себе. Девушка с крайней неохотой приоткрыла веки щёлочками.

"…и чего это он так уставился?"

— Святой отец! — заорал разом побледневший мальчишка.

Шёлковая тень на миг закрыла свет лампадки в гостиной, просачивающийся сквозь дверной проём.

— С добрым утром, Таша.

— Добрым… И чего так орать, Джеми?

— У него уважительная причина, — Арон шагнул ближе — и застыл, вглядываясь в её лицо.

— Да что с вами всеми такое?!

— Ничего… Ничего особенного, — в голосе дэя не было ни капли волнения. — Просто пытаемся понять, что могут означать… подобные симптомы.

— Какие симптомы?

Джеми безмолвно сунул ей извлечённое невесть откуда зеркальце, позволив Таше хорошенько наглядеться на свою скромную персону: с белой до прозрачности кожей, остро очертившимися скулами и залёгшими под глазами полукружьями синяков.

"Воистину в гроб краше кладут…"

— Мда, — наконец протянула Таша, — и где я летом умудрилась грипп подцепить?

— Да уж, не повезло, — дэй прикосновеньем притушил свет фонарика и, укутав Ташу в законно возвращённое ей одеяло, коснулся прохладной ладонью её лба. — Жар… Что это может быть, Джеми?

Мальчишка шумно сглотнул. Зачем-то покрутил левой лодыжкой. Пощупал свой лоб.

— Свидетельство того, что виспа можно отнести к классу рейтов, — пробормотал он наконец.

— Если понятнее?

— Класс рейтов включает в себя нежить, не прошедшую через естественную смерть.

— А если ещё понятнее?

— Кровь рейтов…

— Ясно, — голос дэя резанул кромкой льда. — Что нужно для исцеляющего зелья?

— Эм… вообще-то я… мы его проходили, но никогда не…

— Джеми, — взгляд серых глаз резанул уже не льдом, а сталью. — Что. Вам. Нужно?

— Я… поищу… в сундуке, там были какие-то порошки, — беспомощно пробормотал паренёк.

— Вот и славно, — мягко улыбнулся Арон. — А я поищу необходимые травы. Заодно и горячий чай сделаю, хорошо, Таша?

— Э… да. Очень хорошо. А что…

— Ничего особенного, но грипп — довольно-таки опасная штука. С ним лучше не шутить. И, Джеми, — дэй говорил до того тихо и до того спокойно, что Таша вжалась в подушку, — больного человека лучше не утруждать пустыми разговорами. Надеюсь, вы это понимаете?

— Ага, — бормотнул мальчишка, опустившись на одно колено и вытягивая за медные ручки сундук из-под кровати. — Да-да, святой отец. Прекрасно понимаю.

— Очень хорошо, — дэй, сдержанно кивнув, вышел из комнаты.

Таша смотрела, как Джеми вытаскивает из сундука резной дубовый ларец внушительных размеров, прикрытый чёрной тканью, покоившийся сверху аккуратно сложенных рубах.

— Джеми, а серьёзно — что…

— Велено тебя не тревожить, — буркнул мальчишка, как отрезал — и Таше, свернувшись калачиком, оставалось только слушать, как скрипит крышка ларца и шуршат перебираемые бумажные пакетики с аккуратно подклеенными ярлычками.

Шёлковый шелест вскоре возвестил о возвращении Арона. Высунув нос из-под одеяла, Таша взяла у него чашку с ароматной дымкой, скользившей над светлой поверхностью травяного чая. Пить не спешила — грела руки о восхитительно тёплые глиняные стенки.