Людмила Безусова - Каждый выбирает по себе

— Вот об этом сам ему скажешь, — Родослав за шиворот поднял парня, мстительно добавив напоследок: — Если успеешь…

— Пусти, — вырвался Антон, — я сам пойду.

Баюн, не выдержав, все-таки выбрался из своего укрытия. Не узнать вопящего лешего было невозможно, а остаться в чем-то несведущим для котофея было немыслимо. Моментально оценив обстановку, проскользнул мимо взбешенного ведьмага и присоединился к хлопотавшей около раненого лесовика чародейке, пытаясь понять, что случилось. Уяснив, что и его вина тут немалая, поспешил отползти в сторону, только Людмила, закончив снимающий боль наговор, его остановила:

— Кимря пусть даст настой. Она знает, — предварила расспросы резкой отмашкой, — и живее оба…

Но котофей и сам уже понял — дело плохо. Плоть вокруг раны почернела и расползалась, точно вскрывшийся гнойник. Леший уже не завывал от боли, а только тихонько постанывал, глядя на курящуюся сизым дымком лапу.

'Ведьмины ножи не игрушка… Кто ж знал, что Антон их против своих повернет? А лесовик та же нежить…'.

— Ну! — вывела из ступора кота гневный оклик чародейки. — Долго медитировать будешь?

Избегая пинка, Баюн спешно нырнул в открытую настежь дверь.

Вскоре Людмила приматывала клочки мха, пропитанные чудо-настойкой жабьего яда, к лапе лешего:

— Ну вот, скоро полегчает… — улыбнулась, успокаивая. — Друзьям помочь всегда рада.

— С такими друзьями и врагов никаких не надо, — пробурчал лесовик, свирепо сверля глазами Антона, с повинным видом выходящего из дому. — Хотел по-доброму сговориться, а теперь хочет не хочет, а не отвертится…

— Ты о чем? — нахмурившись, чародейка подозрительно глянула на лешего, чересчур быстро возвращавшегося к жизни

— Антоха, — оглушительно гаркнул лесовик. Людмила вздрогнула. Совсем полегчало, видать… — Пока меня не переиграешь три раза подряд, домой не вернешься.

Антон и охнуть не успел, как оказался в медвежьем захвате лешего. Кости захрустели, точно сухие веточки, и вырваться не виделось никакой возможности. Да и проблематично было вырываться, глядя, как стремительно уменьшаются растерянные лица друзей, а перед глазами уже колыхаются верхушки высоченных деревьев, окруживших дом. Лесовик перевернул парня вверх головой, споро усадил себе на плечо и гигантскими шагами двинулся прочь от дома чародейки.

— Я защищался, понял! — изо всех сил стукнул пяткой Лешего, ставшего выше самых высоких деревьев, и тут же схватился за огромное оттопыренное ухо, чтобы не свалиться ненароком. А осознав, что леший и не думает шутить, и действительно уносит его, заорал, насколько хватило сил:

— Я вернусь! Слышите, вернусь!.. — но не уверен был, что его крик услышали.

Впрочем, через миг у Антона появились другие проблемы — он и не подозревал, что настолько силен в нем страх высоты. Сердце подскакивало к горлу, чтобы через несколько гулких ударов свалиться вниз и отозваться слабеньким биением внизу живота. Впрочем, довольно скоро Антон понял, что падение ему не грозит, немного освоился на плече лешего и даже ощутил пикантность такого способа передвижения. Вот только походка лешего была слишком уж неровной. Парень едва сдерживал тошнотные позывы, единственное, что удерживало от рвоты, так это свежий ветер, бьющий прямо в лицо. Он трепал волосы, свистел в ушах, и казалось, что не леший идет семимильными шагами, а это Антон сам летит над просыпающимся лесом, изредка проваливаясь в воздушные ямы. Солнце, только что самым краешком вылезшее из-за горизонта, как-то вдруг разом выпрыгнуло на небо. Прищуриваясь от ослепительного сияния, не приглушенного облачной дымкой, парень, осмелев, глянул вдаль.

Насколько хватало взгляда, без конца и края расстилался лес — преобладающие темно-зеленые пятна сосновых и еловых кущ изредка перемежались пестрыми бляшками лиственных деревьев, начавших менять свой привычный летний убор на красно-желтый наряд. Перед самым носом, едва не задев парня крылом, пронеслась какая-то крупная птица. Заметив мчащегося за ней ястреба, Антон теснее прижался к лешему — не соскользнуть бы ненароком, а то что-то он раздухарился не на шутку…

— Не боись, — прогремел лесовик, — скоро дома будем… Вон за тем озером мое обиталище.

Парень заорал во весь голос, когда леший мотнул головой, показывая на пресловутое озеро. Показалось, что лес вокруг внезапно превратился в огромную карусель, с каждой минутой ускоряющую свое вращение. Теперь ему уже хотелось только одного — скорей спуститься на землю и почувствовать под ногами твердую опору. И никакого дела не было до искрящейся солнечными бликами воды.