Людмила Безусова - Каждый выбирает по себе

— Истина иногда бывает совершенно не такой, как представляется, но разве для тебя это что-то меняет?

— Нет… Вы… — голос сорвался, — судить меня будете?

— Не судить, — поправила Тису женщина. — Понять хочу… Не надо слов, лишнее, просто вспоминай, так легче обоим будет.

— Что вспоминать-то? Если жизнь была так длинна и так прихотливо переменчива, то…

— Твоя жизнь нам безразлична, нас Кащей интересует… — вмешался Страж.

— Велес, к чему так… Вы обрекли девушку на нелегкую участь, даже не попробовав разобраться.

— А ты будешь теперь вершить справедливость, забыв о том, что сделала эта 'невинная' душа? — он буквально выплюнул последние слова. — Не было тебя рядом, когда мы её поймали.

Триглава досадливо поморщилась. Особо доброй она не была никогда, но то, что сотворили Перун и Велес, выходило за рамки её разумения. Правда, потом оба каялись, что просто хотели навести порядок в Яви, поскольку устали отлавливать буйных призраков, которыми становились заблудившиеся между мирами души.

— Вспоминай… — велела она Тисе, не отвлекаясь более на словопрения с Велесом. Многое было уже сказано до этого, повторяться не хотелось. Словно юркая рыбка заскользила Триглава по воспоминаниям арийки, отыскивая единственно нужное — то, что волновало больше всего.

Немного радости принесла скучающему князю богатырка, найденная в лесу. Всегда, когда он наведывался к ней, Марья-Моревна только отрешенно сидела, не поднимая глаз. Не иначе было и в этот раз….

Полюбовавшись нездешней красотой, князь досадливо сплюнул и вышел из покоев, отведенных для несчастной. Юродивая… Приставленный к девице Власыч, кряхтя, поспешил за ним.

— Разгневался наш князь-то… — грустно сказала девчонка с крысиной мордочкой. — Даже не дождался, пока ты в рассудок придешь. Вот досада, ты такая пригожая, никаких забот не знала бы, коли полюбилась бы ему… Да что теперь…

Она жалостливо провела рукой по плечу Тисы, отвела с безучастного лица прядь золотистых волос. Та только передернулась, отстраняясь от прикосновения.

— Ну вот, что-то же ты понимаешь, стало быть, не все ещё потеряно… Авось и вернется память, а с ней и князь…

Арийке же хотелось кричать во весь голос — чтО князь со своими мелкими людскими желаниями, когда потеряно много больше, то, с чем не сравнятся все блага этого мира — но она понимала, что лучше молчать, молчать до тех пор, пока не станет вольной. Вольной, как эта вот птаха, что беззаботно чистит перышки на обналичке окошка… И попытается вернуться на то место, где произошло бедствие. Что это ей даст, она и сама ещё не знала, но считала, что возвратить утраченную магию иначе нельзя и начинать нужно с самого начала… А пока притворяться, притворяться беспамятной, раз нет иного выхода. Мысли о побеге у неё даже не возникало — она понимала, что в чужом для неё мире станет легкой добычей охотников, а о жестокости людей она была наслышана ещё в Ариане.

— Князь велел перевести Марью в нижнюю светелку, — вернувшись, сообщил Власыч.

— Там же ей места совсем не будет, — охнула, торопливо зажав рот, девчонка. Тиса так и не потрудилась узнать её имя. Ни к чему… — Только-только развернуться сможет…

— Князь сказал, хватит богатырку нежить, так быстрее в себя придет, а то слишком хорошо для неё здесь.

Тиса, стараясь сохранить внешнюю безучастность, ликовала. Похоже, скоро она станет сравнительно свободной.

Так и получилось: светелка оказалась на отшибе от остальных жилых помещений, а девчонка и Власыч, расслабившись в стороне от бдительного ока княжеских гридней, ослабили надзор за Марьей-Моревной. И однажды ночью Тиса решилась ускользнуть в лес. Это ей ничего не дало, но вылазка осталась никем не замеченной и арийка вскоре настолько осмелела, что стала уходить в лес и днем, как только выпадал удобный случай. Заблудиться арийка не боялась — для неё звезды и солнце всегда были помощниками, указующими путь… Что она пыталась найти, сама не знала, но верила, что чутье само приведет её куда надо.

Как-то, бесцельно блуждая по лесу, она почувствовала неясное томление. Ощущение магического посыла было размыто, находилось почти на пределе восприятия. Тиса невольно напряглась, пытаясь определить направление. Точно зверь, повинуясь слепому инстинкту, устремилась она на зов магии, не замечая, как дремучей чащей встает лес за её спиной, заслоняя дорогу назад.

На краю поляны, густо заросшей ольхой и осиной, она остановилась, разглядывая расщепленный надвое дуб: с одной стороны еле-еле подрагивала редкая листва, мертвые сухие ветви другой напоминали просяще воздетые к небу руки. Тиса шагнула вперед. Осязаемая сила, без толку разлитая вокруг, пропитала каждую пядь земли. Колкими иголочками жгло кожу, мелкой сладостной дрожью проникая вовнутрь. Похоже, пришла. Но куда? Она никогда прежде не была на этой поляне, уж что-что, а такой приметный дуб она бы запомнила. Страх внезапно перехватил горло. Как ручаться, что она почувствовала остаточное поле именно своей магии? Среди людей, с которыми ей довелось столкнуться, магов не было, но это не значило, что среди людей на самом деле магов нет.