Пола Вольски: Жена чародея

Прежде чем новобрачные вошли во дворец, одно из грандиознейших сооружений во всем городе Ланти-Юм и одно из самых красивых со своими массивными колоннами и огромным куполом, отлитым из чистого серебра, Верран невольно залюбовалась им. Но вот они вошли — и безмолвные серые фигуры препроводили леди Верран в ее покои. Нормальных слуг в человеческом образе здесь не было видно нигде. Обговаривая условия предстоящего бракосочетания, Фал-Грижни выразил готовность поселить у себя столько слуг и служанок леди Верран, сколько той будет угодно. Однако вопреки любви и даже обожанию, с какими относились к юной госпоже челядинцы Дриса Верраса, никто из них не набрался смелости последовать за нею во дворец Грижни.

Ее покои оказались просторными и красивыми. Кровать была обтянута бледно-голубым шелком, а высокие окна инкрустированы разноцветным хрусталем, благодаря чему стены и потолок должны были играть в дневные часы всеми цветами радуги.

Верран отослала загадочных и страшных слуг и без посторонней помощи приготовилась ко сну. В конце концов она задула свечи и забралась под шелковое одеяло. Но долгое время пролежала без сна, неподвижная, словно труп, и охваченная невыносимым и жалким напряжением. Однако Террз Фал-Грижни так и не появился. Верран отчаянно напрягала слух, чтобы уловить шорох его шагов, но слышала только шум дождя и свист ветра. Грозовые тучи, избавившись наконец от магического заклятия, со всей яростью обрушились на Ланти-Юм. Изрядная толика этой ярости выпала и на долю дворца Грижни.

Верран испытывала глубочайшую усталость. Вопреки собственным страхам она погрузилась в забытье — и беспечально проспала после этого всю ночь.

Краски. Чистые ослепительные краски повсюду. Верран, еще не совсем проснувшись, залюбовалась ими. Да, но откуда они взялись? Любопытство заставило ее окончательно проснуться. И тут она вспомнила, где находится, вспомнила, кто она такая. Вспомнила обо всем, что произошло накануне. Леди Грижни. Теперь ее зовут леди Грижни, она владелица этого дворца и супруга… и, не закончив мысль, Верран стремительно села. В ее покои лился из окон солнечный свет. Призмы хрусталя принимали его, преломляли и разбрасывали по всему помещению. Особенно великолепно выглядел при этом потолок. Верран огляделась по сторонам — покои были прекрасны, но показались ей совершенно чужими.

Верран откинула одеяло, спрыгнула с высокого ложа, подбежала к окну и выглянула наружу. Прямо под ее окном сливались воды каналов Лурейс и Сандивелл. У причала дворца Грижни стояло большое судно торговца пряностями, и аромат этого товара ударил Верран в ноздри, а вместе с ним нахлынули запахи рыбы, дыма, человеческого жилья, которыми и был пропитан влажный воздух города Ланти-Юм. Верран сделала глубокий вдох. Оставайся она незамужней девицей, находись она в отчем доме, в такое утро она непременно отправилась бы с подругами на небольших быстрых лодках по каналу, они затеяли бы игру, принявшись стукаться бортами, что взрослые горожане, разумеется, презирали. Но леди Грижни, разумеется, не имела права участвовать в таких забавах. Леди Грижни едва ли могла нанять утлый челн и промчаться на нем по белым водам под мостом Вейно. Ну хорошо, а на что же она тогда имеет право? Вздохнув, Верран отвернулась от окна и подошла к шкафу в форме колокола. Пора было одеться, а в этом ей, как правило, помогала служанка. Верран уже собралась было позвонить в колокольчик, но в последний миг отдернула руку. Если она позвонит — что за чудовище поспешит к ней в ответ на вызов? Она ведь прекрасно помнила, что Фал-Грижни держит в качестве слуг отнюдь не людей. В качестве слуг? Или рабов? Или это своего рода домашние животные?.. Так или иначе, лучше держаться от них подальше.

Верран прошла в ближайшую дверь и очутилась в роскошно обставленной гостиной. Предполагалось что такая знатная госпожа, супруга его светлости, председателя Совета Избранных, должна принимать у себя и высокопоставленных господ, и всевозможных жалобщиков. Верран попыталась представить себе, как она будет этим заниматься. Ее домашний наставник когда-то пробовал преподать ей искусство давать аудиенцию: надо было держаться с внешним великодушием, однако стараться лишить посетителя самоуверенности. Тогда она пропустила этот урок мимо ушей. Да и сейчас только фыркнула, вспомнив о нелепых наставлениях.

Она покинула гостиную, прошла сквозь еще одни двери и очутилась в туалетной с зеркальными стенами, огромными столами из полированного дерева, золочеными ларцами для драгоценностей и флаконами со всевозможными бальзамами и притираниями. Эти флаконы были изготовлены из редкого голубого хрусталя, который привозят из Тайпела. Верран была очарована. По сравнению со здешним великолепием отчий дом казался просто-напросто нищей лачугой. Приподняв крышку одного из огромных столов, Верран обнаружила свои платья, разложенные в безупречном порядке. Верран выбрала платье, застегивающееся спереди, — надеть его она могла, не прибегая к чужой помощи. Все же не без труда одевшись, она вернулась в спальню. На столике у двери, на серебряном подносе, лежала записка. Верран готова была поклясться, что еще две минуты назад ее там не было. Развернув пергамент, Верран увидела строки, написанные хорошим и четким почерком. Она прочитала: