Ольга Валентеева - Время не знает жалости

Смотрела, как кипяток льется в чашку. С удовольствием плеснула бы его в лицо Тиму. Если бы была уверена.

— Тим, — сделала большой глоток, чуть не обожгла язык, зато успокоилась, — помнишь, ты на днях подарил кулончик? Такой красивый. У Катьки день рождения скоро. Хочу похожий подарить. Где покупал?

— Рад, что тебе понравился. — Тимка отвел взгляд. — Его на заказ делали.

— Адрес или телефончик?

— Прости, не осталось.

— Что-то ты темнишь, Тимочка. — Я отставила чашку. — Твой подарок лишил меня любимого человека. Поэтому лучше скажи, где ты его взял. И, возможно, я тебя когда-нибудь прощу.

Во мне словно жил другой человек. И он требовал расплаты. Я осаждала его снова и снова, но ничего не помогало. Что со мной? Это из-за Эда? Или есть иные причины? Главное — сдержаться, не переступить черту.

— Аля, ты должна понять… — Тим тоже отставил чашку и опустил голову. — Я люблю тебя. И все, что сделал, — только чтобы защитить. Ты не знаешь, с кем связалась. А я узнал.

— И с кем же?

Я постаралась пропустить мимо ушей его слова о любви.

— Твой Эд — не человек, как ты и говорила. Монстр, чудовище. Сущность из другого мира.

— Думаешь, я не знала?

Тим округлил глаза.

— Только есть одно «но», Тим. — Я смотрела на нас словно со стороны. — Я люблю Эда. Он для меня все. Да, я его оттолкнула. Глупая была, не поняла. Теперь понимаю. Но уже поздно. Хотя это не значит, что сдамся. Просто скажи, где взял кулон.

— Есть такое общество. «Кассиопея». Там встретил парня по имени Лесс. Он и дал кулон.

— Как ты вообще на них вышел?

— Не знаю, — пожал плечами Тим. — Словно кто-то подсказал. Знаешь, так бывает. Думаешь о чем-то, думаешь, а потом бац! — и вот он, ответ. А что случилось? Кулон подействовал?

Я встала и пошла к двери. Побоялась, что устрою безобразный скандал, вцеплюсь в лицо. Поведу себя как истеричка, которой стала в последнее время. Нет, ничего этого больше не будет. Никаких слез и истерик. Надо найти Эда, потому что… надо. Если для этого придется поехать в «Кассиопею» — поеду. Перевернуть мир — переверну. Стоп! «Кассиопея»! Не о ней ли говорил Ваня? Про общество на Краснофлотской, которое стремится уничтожить Эда? Надо их навестить. Но самой?

Как же не хватало Кира! С той минуты, как Эд исчез, я не могла его дозваться. И догадывалась почему. Нет Эда — нет контракта. А если нет контракта, Кир… Господи, не дай ему умереть!

Я знала, в какой больнице находится физическое тело друга. Сначала хотела позвонить, но потом поняла — надо ехать. Только решила начать с Тима, отложить неизбежность на потом. С Тимом все выяснила. И теперь поймала такси, чтобы добраться на другой конец города, в частную клинику. Которую, как догадывалась, оплатил Эд, потому что Кир успел профукать все, что можно.

Такси ехало невыносимо медленно. Или наоборот, слишком быстро. Я должна знать, что случилось с Киром. И не желаю этого знать. За окнами плыл город — серый, угрюмый, чужой. Где-то там рушились и создавались жизни. А я сидела здесь, в душном салоне, и боялась услышать, что мой единственный друг мертв. Больше чем друг. Брат. Человек, который разделил со мной весь ужас последних дней. Ему самому требовалась помощь и поддержка. Но вместо этого он постоянно поддерживал меня. Кир, братишка, родной. У него никого не осталось на этом свете, и он не жаловался. Нашел в себе силы жить.

Полчаса спустя я входила в больничный холл. Высади меня таксист где-то за городом — я бы не заметила, потому что думала только о Кире. А сейчас не замечала, как выглядит место, где оказалась. Подошла к дежурной в светло-голубом халатике.

— Добрый вечер. Простите, очень нужно узнать о состоянии Кирилла Игнатова.

— Игнатова? — Дежурная сместила на нос совиные очки. — А вы кто ему будете?

— Сестра. Двоюродная. Только что приехала. Долгое время с ним связи не было, а потом узнала, что в него стреляли, — врала как по нотам. И когда только научилась? — Скажите, как он?

— Документы, — потребовала медсестра.

Я протянула паспорт. Сестра-то двоюродная. Что там можно найти?

— А, меня о вас предупреждали. — Прищуренный взгляд стал мягче. — Только поздно уже, приходите завтра.

— Я только с самолета! Пожалуйста! — надавила на жалость я.

— Ну хорошо, — вздохнула та. — Тем более новости хорошие. Очнулся ваш Игнатов. Доктора только руками разводят. Говорят, быстро идет на поправку. Скоро выпишут. Редкий случай. Обычно после комы знаете, сколько восстанавливаются? Если вообще восстанавливаются.