Елена Грушковская - Самый важный день в его жизни

В городе было лето.

Глеб вздрогнул, разбуженный звуками скандала: мама и отчим так кричали друг на друга на первом этаже в гостиной, что слышно было на весь дом. Дуэт их срывающихся, искажённых злостью голосов разбудил и Лору: из-за занавески, разделявшей детскую, показалась её испуганно-заспанная мордашка с двумя растрёпанными косичками по бокам.

— Опять они ругаются…

— Покричат и перестанут, — сказал Глеб сестрёнке. — Иди, ложись. Ещё рано.

Лора теребила край занавески, напряжённо вслушиваясь в крики. Разобрать можно было только отдельные слова.

— А если он опять ударит маму?

Глеб ничего не ответил. Лора постояла ещё и ушла на свою половину. Слышно было, как она укладывается в постель. Крики в гостиной смолкли, хлопнула дверь: Ростислав поехал на работу. Глеб выглянул в окно. Фигура отчима в светло-сером костюме размашистой, взвинченной походкой направлялась к машине, возле которой уже ждал водитель и охранник Яр. Его круглая, стриженная под два миллиметра голова поблёскивала в лучах утреннего солнца. Он был раза в полтора шире отчима в плечах, а отчим был не хилого сложения. Богатырская фигура Яра нырнула в машину на водительское место, а отчим, нервно откинув рукой волосы, сел рядом. Глеб отошёл от окна.

За завтраком мама была задумчива. Возле её губ пролегла горькая складочка, мелкие морщинки были видны и между аккуратных тонких бровей, чуть подкрашенных коричневым карандашом. Румяные сырники аппетитной горкой возвышались на тарелке, тонкая струйка сгущёнки, петляя, тянулась из баночки в чашку Глеба.

— Чего он опять?

На вопрос Глеба мама не ответила. Сказала:

— Ешь давай.

После того, как год назад отцу сделали смертельную инъекцию, начались эти ссоры. Один — два раза в неделю. Однажды дошло даже до рукоприкладства: отчим влепил маме пощёчину, мама тоже не осталась в долгу. Больше не дрались, но ссоры стали обычным делом.

Нежаркое сентябрьское солнце косыми лучами заливало лужайку перед домом, усыпанную первыми жёлтыми листьями, и сияло на покатых очертаниях серебристой машины с зеленоватой тонировкой стёкол. Возле неё, прислонившись к дверце, ждал Рогволд — их второй водитель. Он был не такой накачанный, как Яр, но от его высокой фигуры веяло огромной силой, какой-то тёплой и доброй.

— Привет, дядя Волик! — У Лоры не получалось правильно выговорить имя "Рогволд", и она переиначила его, против чего водитель не возражал.

— Привет, мышонок, — улыбнулся он девочке. — Ну что, готова грызть гранит науки?

Вся улыбка Рогволда была в его прозрачно-серых глазах, а губы затрагивала только чуть-чуть, в самых уголках. Лора запрыгнула в машину, Глеб последовал за ней, а Рогволд сел за руль. Кинув через плечо на Глеба тёплый взгляд, он завёл мотор.

Машина быстро катила по улицам. Рука Рогволда, охваченная белой манжетой рубашки, уверенно лежала на руле, спокойный взгляд внимательно следил за дорогой. Будь у него борода и рогатый шлем, он был бы точь-в-точь викинг, думалось Глебу. Большой, сильный, светлоглазый.

Волна холода захлестнула Глеба: они проезжали мимо большого белого здания, дугообразно вогнутого, с широким крыльцом. Его окружали величественные голубые ели, а на фасаде под самой крышей внушительно сияли буквы: "ДВОРЕЦ ПРАВОСУДИЯ". Будто придавленное ледяной ладонью, сердце Глеба на мгновение сжалось и застыло. Хорошо, что они быстро миновали этот шлифованный айсберг…

Вот и школа. Уютный дворик пестрел яркими клумбами и бантами девчонок в белых колготках, спешивших на уроки. Глеб вылез из машины, следом за ним выскочила Лора. Она доверчиво обняла высунувшегося из открытой дверцы Рогволда, а тот, погладив её по косичкам, проговорил:

— Давай, беги, зарабатывай пятёрки.

Глеб встретился с его светлым взглядом. Ему Рогволд ничего не сказал, только улыбнулся — как всегда, больше глазами, чем губами.

Ростислав, выйдя из офиса, попал под проливной дождь. До машины было буквально два шага, и он побежал по лужам, прикрывая голову кейсом. Обшлага брюк забрызгал, конечно. Не стоило надевать светлый костюм. Но кто её знает, эту погоду? Утро было ясное, а после обеда полило как из ведра.

Он вскочил в машину. Яр встретил его вопросительным взглядом.

— В городскую администрацию, — кратко сказал Ростислав.

Улицу потряс страшный удар — зазвенели стёкла в окнах и всполошённо завыла сигнализация припаркованных поблизости машин. Огненный шар вырвался из подброшенной взрывом машины Ростислава и взметнулся к небу, атаковав дождливое пространство.