Кэтрин Фишер - Скарабей

Вбежав в подземный зал, Сетис услышал разъяренный рев северян. Они съезжали один за одним по громадным цепям, на которых висели чаши весов, и вопили, желая отомстить.

— Он умер?

Шакал едва дышал; Лис выхватил нож и ответил:

— Нет еще.

Сетис снял с Ингельда шлем. У северянина из носа и рта текла кровь; в боку зияла глубокая рана.

Сетис в ужасе обернулся.

— Теперь они перебьют нас всех.

— Сразимся. — Лис швырнул ему нож. — Спина к спине.

Но нападающих было слишком много. Стиснув мокрую от пота рукоять, Сетис понял, что ему пришел конец, что времени уже не осталось, что с минуты на минуту он сам, воочию, увидит Сады Царицы Дождя. В отчаянии он вознес молитву богу, но, не успели последние слова сорваться с его губ, как первый из нападавших рухнул на землю и остался лежать, свернувшись нелепым клубком. Один за другим северяне погружались в глубокий сон; через считанные мгновения остатки военного отряда лежали неподвижно на полу темной пещеры. Откатился и со звоном упал чей-то круглый щит.

Шакал повернул голову. Казалось, что тишина заполнила все пространство, в котором он увидел потрясающую картину.

На трон Тени не падало ни единого лучика света, а на нем сидело воплощение полной темноты, увенчанное короной из ночных теней и паутины. Его голос доносился из-под длиннорылой маски с красными глазами; голос этот был шепотом пыли, скопившейся за века в заброшенных камерах, неторопливым треском рассыпающихся костей. Этот голос принадлежал Креону и в то же время не имел плоти, тихий шелест, ничего не ведающий о времени, о росте, о солнце. Услышав его, Сетис припал к земле от ужаса, а Лис съежился и начал жалобно всхлипывать.

«Они будут спать», — сказал голос.

Только один Шакал остался стоять; его вопрос прозвучал едва различимым хриплым шепотом, но Сетис подивился тому, что вожак вообще способен говорить.

— А мы?

«Оставьте гробницы мне. Вас ожидает мой брат».

Медленно, со скрежетом, от которого Сетис крепче стиснул рукоять меча, из стены выкатился круглый валун. Через отверстие пробивался свет, там виднелась лестница, ведущая наверх, в Город. Не дожидаясь остальных, Сетис пустился бежать, осознавая, что ударился в панику. Но за ним по пятам стремглав несся Лис, и Сетис понял, что тот напуган еще сильнее. Они взлетели по лестнице, захлебываясь от хлынувших навстречу звуков живого мира, шелеста свитков, запаха чернил и папируса. Остановились они только тогда, когда Лис споткнулся о какое-то ведро, расплескал его и выругался. Сетис, согнувшись пополам, переводил дыхание. Вскоре учащенное биение сердца успокоилось, хотя от влажной сырости по телу то и дело пробегала легкая дрожь.

В предутренней дымке беззвучно лежал Город Мертвых. Посреди широкой площади высился могучий зиккурат, его громада зловеще нависала над девятью Домами Траура. На крепостных стенах несли вахту несколько писцов; рядом с исполинскими статуями Архонов они казались карликами. Все ставни были закрыты, все засовы задвинуты. Далеко в море тихо рокотал гром.

По лестнице неторопливо поднялся Шакал и прошел мимо них, будто не заметив.

Сетис догнал его.

— Ты ранен?

— Не сильно.

— Но… Там, внизу… Почему ты не…

— Мне надо было сказать Повелителю Мертвых два слова. — Он вскочил на первую ступеньку зиккурата, стал быстро подниматься. — Я давно должен был произнести их. Сетис, я больше не Шакал. С этим кошмаром покончено.

Они все вместе стали карабкаться навстречу розовому небу. Вскоре у Сетиса заболели ноги, дыхание разрывало грудь. Наконец они добрались до площадки, откуда Архоны начинали свое путешествие в Сады. Налетел порыв холодного ветра; они обернулись ему навстречу, и Лис удивленно вскрикнул. По бурному морю мчался бесчисленный флот. Корабли, покачиваясь на волнах, заполонили гавань. Ворота Порта были уже открыты; тысячи людей шли по дороге через пустыню. Они спешили к Острову, тащили пожитки, гнали скот, несли на плечах детей.

— Похоже, Джамиль освободил Порт, — сухо произнес Шакал.

От маяка на Оракуле тонкой струйкой поднимался дымок. Сетис пригляделся.

— Значит, у власти теперь Император. Сколько же из Девятерых осталось в живых?

Шакал поглядел вниз. В конюшнях у ворот стояли лошади северян. В предутренней дымке полудикие животные рвались с привязи, вскидывались на дыбы.

Он улыбнулся.

— Полагаю, Сетис, ты не умеешь ездить верхом?

Аргелин остановился в третий раз. У него в горле клокотало хриплое дыхание. Он произнес прерывистым шепотом: