Джин Вулф - Чародей

И тогда я увидел, каким образом Парка сплетает нити наших судеб, и снял свою перевязь с мечом, найденным для меня Баки.

— Это и есть подарок, который я намеревался преподнести вам, ваше величество. Я с великой радостью вручаю вам меч. Наденьте его сегодня вечером, и, удостоив меня такой чести, вы возвысите меня над всеми остальными.

Арнтор взял у меня перевязь и надел.

— Можно нам обнажить меч?

— Да.

Он извлек меч из ножен, и в его руке клинок засверкал, как никогда не сверкал в моей, залив шатер серым светом.

— Он томится жаждой. — Голос Арнтора упал почти до шепота. — Мы слышали о подобных вещах. Но никогда в них не верили.

— Чаще всего они оказываются неправдой, ваше величество.

— Но он действительно томится жаждой, — сказал Арнтор. (Сомневаюсь, что он слышал меня.) — Он бредет по пустыне и мечтает об озере крови.

Вистан и Йонд нашли два места, где реку можно было перейти вброд, хотя и с трудом. Западный брод, лучший из двух, я оставил Арнтору и самым искусным воинам — дворянам и почти всем рыцарям, Улыбчивому и солдатам Дракона. Я же планировал воспользоваться восточным, бросившись в наступление верхом на Облаке (которая едва ли замочит брюхо в воде). За мной будут следовать Тауг и Робер, а за ними все легко раненные воины, способные держать меч, крестьяне, разбойники из вольных отрядов и все эльфы, какие придут к нам на помощь. Мы пойдем в атаку первыми и отвлечем на себя основные силы каана.

План был разумным. Арнтор согласился подождать со своим наступлением минут пятнадцать после начала моего и держаться со своими людьми позади, вне поля зрения противника. Я сказал, что ни при каких условиях мы не должны начинать бой до заката. В действительности я намеревался пойти в наступление раньше, чувствуя, что чем сильнее я стану подгонять себя, тем больше у меня шансов добиться успеха. Я давно понял, что план сражения следует продумывать заранее; но как только сражение начато, планы зачастую рассыпаются, точно карточные домики. Так случилось и в Битве у реки.

Хотя войско Арнтора должно было собраться поодаль от реки, вне поля зрения противника, я счел благоразумным выставить часовых вдоль берега, особенно возле бродов, на случай, если неприятель попытается переправиться; старшим над часовыми я поставил сэра Марка. Он инспектировал посты, когда капитан остерлингов прокричал какое-то оскорбление с противоположного берега. Вместо того чтобы промолчать, Марк прокричал ответное оскорбление. Капитан пошел вброд через реку, вызывая его на поединок. Он принял вызов, и солдаты капитана набросились на него, когда их командир пал, а часовые Марка поспешили на помощь к своему командиру — и завязался бой, в который втягивалось все больше и больше людей.

Все это я узнал позже. А тогда я внезапно услышал крики и звон оружия; Этела прибежала ко мне с сообщением, что остерлинги перебрались на южный берег, где их встретил Арнтор со своими рыцарями.

— Мы перейдем через реку, — сказал я Этеле, — и нанесем противнику удар с тыла. Укройся в безопасном месте.

Она не послушалась меня, хотя я не сразу узнал об этом.

Я попросил Облако опуститься на колени, чтобы я мог взобраться на нее.

Вместо этого она подняла глаза к Скаю и навострила уши, прислушиваясь к голосу, раскатившемуся над Митгартром. Я тоже его услышал, и когда она взмыла в воздух и поскакала легким галопом по слабому ветру, ни одна моя мысль не встревожила ее. Я мог бы попробовать приказать ей вернуться, но знал, что она не подчинится мне, и потому не стал даже пытаться.

Мне следовало бы сесть на коня. Я не сел, но пошел вброд один. Стрелы отскакивали от моей кольчуги и свистели у меня над головой. Я держал ножны с Этерне над водой. Потом обнажил клинок.

Они появились со всех сторон (во всяком случае, мне так показалось), еле различимые глазом, но хорошо слышные. Их клинки пока не обрели смертоносную силу — солнце еще светило ярко, хотя и стояло низко над горизонтом. Но страшно было чувствовать уколы этих мечей и прикосновения призрачных рук. Я услышал пронзительные вопли и увидел, как остерлинги бросают копья на землю и хватаются за раны, которые не кровоточили.

Затем подоспела более существенная помощь: Тауг и Робер верхом на конях, а за ними раненые воины, тоже конные. За ними с криками бежали разбойники и крестьяне, все пешие. Я боялся, что последние две группы оробеют и отстанут, и сделал все возможное, чтобы поддержать предводителей, которые так и рвались в бой; и разбойники, и крестьяне сражались гораздо лучше, чем я ожидал.