Элейн Каннингем - Дочь Дроу

Она исчезла.

Его сердце рухнуло в пропасть. Ухватившись за ее веревку он дернул, в слабой надежде что Лириэль еще удерживается за нее. Ее голова появилась над водой, тяжело заглатывая воздух и пену. Отплевываясь и кашляя, она подтянулась на плот. Забравшись на суденышко, она оттолкнула прочь ладонь Федора и с дикими глазами показала куда-то за спину, выкрикнув единственное слово, потерявшееся в шуме быстрины и колотящегося сердца.

Федор повернулся, остолбенело уставился на представшую картину. Река впереди мелела, выплевывая из себя острые скалы, как могильные камни. Дальше начиналось облако брызг, и низкий громовой рев падающей воды.

Деревянный плот заскрипел, заскребся о камни, потом развалился, швырнув Лириэль и Федора в мешанину расщепляющегося дерева и яростной воды. Их протащило по донной гальке, бросая от одной царапающей скалы к другой. Затем, неожиданно, они очутились в свободном полете, несясь сквозь смешавшийся с водой воздух.

Они с силой вошли в воду, и погрузились глубоко под поверхность. Федор вырвался наверх, глотнул воздуха и увидел, что остался один. Ухватившись рукой за плывшую рядом дубину, он опустил голову под воду, ища Лириэль.

Дроу висела почти под самой поверхностью воды, бессильно раскинув руки, окутанная как нимбом своими белыми волосами. Федор схватился за них, и рывком поднял ее над водой. Медленно, из последних сил, он направился к берегу.

Поскольку родная деревня Федора лежала на берегу маленького, холодного озера, он с детства учился жить у воды. Перевернув дроу на спину, он начал ритмичный массаж. Наконец изо рта хлынула вода, и она втянула воздух. Поднявшись на четвереньки она вяло поползла прочь. Федор отвернулся, позволяя гордой эльфийке наглотавшейся воды избавляться от нее в одиночестве.

Полностью истощенный, с каждой косточкой и жилой гудящими от усталости, юноша улегся, опираясь на упавший древесный сук. Отдых его был недолог; вернувшаяся к жизни Лириэль с горящими глазами бросилась к нему.

Прыжок дроу заставил обоих покатиться по прибрежному песку. Схватив изодранную рубаху Федора обеими руками, она подтянула его поближе. Первой его мыслью было, что коварная дроу вновь обратилась против него, и в этот раз он даже не мог обвинять ее. Он убедил ее плыть по невероятно опасной реке, за что она чуть не поплатилась жизнью. Его смерть, приди она от ее рук, не будет незаслуженной.

Тут, к своему полнейшему изумлению, Федор заметил, что в глазах его спутницы пылает не ярость, а восторг.

«Еще!» выдохнула она, легонько тряхнув его. «Давай повторим еще раз!»

Со стоном Федор опрокинулся на песок. Глядя на неукротимую дроу он не был уверен, стоит ли обнять ее или просто беспомощно рассмеяться. Так что он сделал и то и другое.

На сей раз, Лириэль смеялась вместе с ним.

В ходе путешествия они больше не встречали Нисстира или его охотников. Оно и к лучшему, поскольку тягот пути на вкус Лириэль было вполне достаточно.

Большую часть первого дня Федор провел, отлавливая их лошадей, и хотя Лириэль была благодарна за вновь обретенную скорость перемещения, она почти желала, чтобы проклятые животные сумели-таки удрать. В Подземье она считалась отличной наездницей, но лошадиная поступь была абсолютно непохожа на плавные, стремительные движения верхового ящера. К концу первого дня скачки, у Лириэль болели такие мышцы, о существовании которых она никогда не подозревала. Но с течением дней, тело ее приспосабливалось к скачке, так же как глаза к яркому свету.

Длинная дорога на восток принесла и другие изменения в дроу. Лириэль никогда не склонна была просто сидеть и размышлять; сейчас у нее не оставалось иного выбора. И все же, как она не пыталась, ей не удавалась найти слов для ночи, которую они с Федором провели вместе на поляне под луной. Наконец она прямо спросила его, каковы человеческие обычаи в делах такого рода.

Вопрос похоже не удивил его, но он не торопился с ответом. «Подобные вещи нелегко объяснить. Спроси десять мужчин, что значит провести ночь с девушкой, и наверняка получишь десять разных ответов».

«Спасибо, но мне хватит и твоего», сказала она вздрогнув. Что до нее, так и одного раза путаницы было слишком.

Федор хмыкнул, изобразив кривую улыбку. «Прошу, вороненок! У мужчины есть своя гордость».

Дроу нахмурилась. «Я не имела в виду — „ Он жестом остановил ее. «Не нужно объяснять. Я думаю, мы оба были удивлены тем, что обрели вместе. Как бы там ни было, между нами есть связь, и она останется. Пойми, я никогда не относился легкомысленно к таким вещам, но, думаю, будет лучше, если мы согласимся оставаться друзьями, и покончим с этим“.