Даниил Аксенов - Реформатор

Смерть Миэльса смешала все планы. Ситуацию ухудшило то, что представители трех знатных семейств не могли договориться о том, кто будет кандидатом на престол. Каждый из трех даллов выдвигал либо себя, либо своего сына. Спор грозил затянуться, но Толер предложил справедливое решение: подождать с выборами короля. До появления хоть каких-то перспектив. С ним согласились. А что еще было делать? Поэтому ситуация заморозилась: всем по-прежнему управляли королевские советники.

Тагга же из кожи вон лез, чтобы тайно заручиться поддержкой Муканта. Как для себя, так и для своего семейства. Но император вел себя странно. Толер ждал, надеялся, а потом… узнал причину. С помощью своих шпионов, которыми он изрядно оброс за время нахождения в Фегриде. Это и решило все. Раун лично планировал покушение.

Имперские дознаватели тоже работали быстро. Они допросили всех в ускоренном порядке, получили полную картину произошедшего, а потом, вместо ожидаемых казней, сообщили, что будут выдавать заговорщиков королю Нерману. Для тагга Рауна это было отсрочкой смерти. Но даже отсрочке он был рад, потому что надеялся на то, что бдительность ишибов-охранников притупится и он ускользнет.

Но ожидания оказались тщетны. В один прекрасный день Раун попал из рук троих охранников-ишибов, с которыми уже слегка свыкся, в жаркие объятия конвоиров.

Тагга отвели в карету без окон и усадили между ишибами. Затем карета тронулась. К удивлению бывшего советника, его повезли к городским воротам. Но удивление быстро прошло, потому что он понял, куда именно они направляются: ко дворцу принцессы.

Толеру никто не сообщал, выжил ли Нерман, но тагга предполагал, что да. Они немного не додавили. К сожалению, помешали разъяренные имис.

Доехали очень быстро. Карета остановилась у парадного входа, Раун вышел и остолбенел. Пейзаж изменился разительно. Теперь не наблюдалось ни слуг в ливреях принцессы, ни имис, ни многочисленных бездельников-дворян. Вокруг дворца несли стражу ранигские солдаты и ишибы. Рядом с парадным входом стояла обычная телега, запряженная двумя лошадьми. Обшарпанная крестьянская повозка – казалось, в ней нет ничего привлекающего внимания, – но Толер испугался не на шутку. Не потому, что телега смотрелась странно у роскошного дворца, а потому, что в ней возили трупы. Совсем недавно. Уж это ишиб мог определить. И более того: рядом с лошадьми находился какой-то тип. Очень неприятно выглядевший. Сначала Раун его не признал, но потом память ишиба дала ответ. Это был Кретент. Ужас знатных ранигских семейств. Убийца. И вид у него был как у убийцы, несмотря на дешевый, небрежно надетый костюм.

Кретент смерил тагга взглядом, от которого тот поежился. Равнодушным и одновременно многообещающим. Бывший советник даже ускорил шаг, стремясь войти во дворец как можно быстрее и избавиться от неприятного соседства.

Охранники передали Толера ишибам, одетым в синие халаты, и удалились. Раун признал в одном из новых стражей эльфа. Тагга повели по коридорам в самый дальний конец дворца. У бывшего советника мелькнула мысль, что, похоже, время его жизни исчисляется уже минутами. В крайнем случае – часами. Ишибов во дворце было мало, поэтому вряд ли ему могли позволить жить долго.

Конвой остановился у одной из дверей и чуть ли не впихнул туда Рауна. Тот, рассердившись, хотел было сделать замечание по поводу столь грубого обращения с урожденным тагга, сыном далла, но слова застыли в его горле. В комнате, куда он попал, находился король.

– Приветствую, твое величество. – Толер постарался скрыть растерянность и поклониться как можно более изящно. Перед его мысленным взором предстала простая схема: разговор с королем, встреча с Кретентом и место в телеге.

– Присаживайся, тагга. – Нерман сухо кивнул на стул, стоящий посередине комнаты.

Это был единственный свободный стул. Остальные были заняты его величеством, помощником посла Иаштом и королевским секретарем.

– Благодарю, твое величество. – Раун сел, полный тоскливых предчувствий. Он почему-то вспомнил, как много времени назад в радостные дни власти и полноценных интриг Толер вот так же встретил крестьянина, пришедшего с прошением к Миэльсу. Эх, если бы он только знал… Какая злая ирония. Впрочем, что об этом думать? Будущее невозможно предвидеть.

– Что же ты, тагга, не признал моей власти после смерти Миэльса? – спросил король. – Сам на трон целился?

Если отвечать правдиво на последний вопрос, то у Толера были такие планы. Но признаваться в них он не хотел, питаемый слабой надеждой на то, что ему повезет и дело закончится более-менее благополучно. Очень призрачной надеждой. Королям можно говорить многое, но есть вещи, о которых следует молчать до последнего.