Вадим: За гранью долга

- Какая-то неделя пути, и мы окажемся в столице. А там - двор! Вся элита нашего королевства! Там сам его величество король Вильфорд, его сыновья и куча завидных женихов. Доберемся до Арнорда, и ты мигом забудешь и эту дорогу, и лужу, в которую ты влетела, и этот надоевший скрип осей. А когда тебе сделают первый комплимент, ты, надеюсь, догадаешься сказать своей матери спасибо... - на лице баронессы появилось мечтательное выражение. И тут же пропало: показывать свои настоящие чувства леди Олиона не любила. За десять лет жизни без мужа образ главы рода настолько прочно въелся в ее лицо, что воспоминания о детстве, когда мама была нежной и доброй, иногда казалось Фиоле сном. - А потом я выдам тебя замуж, и, наконец, смогу пожить для себя...

'Интересно, а для кого она живет последние лет восемь?' - глядя в окно, подумала девушка. - 'И как ее 'жизнь для себя' будет отличаться от той, которой она живет обычно?'

- Ты меня опять не слушаешь? - нахмурилась баронесса, и в этот момент где-то позади кареты раздался звук глухого удара. И, практически одновременно с ним, - страшный хрип...

- Разбойники... - выдохнула мать, сорвалась с места, сдернула Фиолу с сидения на пол и накрыла ее своим телом.

- Больно! - ударившись головой об угол сундука, вскрикнула девушка.

- Заткнись и моли Господа, чтобы десятник Вангерр и его люди успели организовать оборону! - прошипела леди Олиона.

- Вроде бы, уже бьются... - прислушиваясь к лязгу стали и диким выкрикам воинов, перепугано пробормотала Фиола. - Вон, он орет, как резанный...

- Не орет, а командует... - выдохнула баронесса. И, уперевшись руками в спину дочери, слегка приподнялась. Так, чтобы выглянуть наружу... - О, Боже! Сколько их там...

Согнутая в три погибели, Фиола видела только заляпанный дорожной грязью пол кареты и свои перепачканные ладони, но, услышав воинственные вопли солдат, отрывистые команды десятника, пытающегося заставить своих подчиненных организовать хоть какое-то подобие строя, чьи-то крики боли и удары железа о железо, она почувствовала, что трясется как в лихорадке. Вспомнив досужие рассказы служанок своей матери о судьбах тех женщин, которые попадали в лапы вот таким вот разбойникам, девушка изо всех сил сжала кулачки, зажмурилась и принялась молиться Пресветлой Деве...

Словно в ответ на первые же слова ее молитвы снаружи раздался дикий рев десятника Вангерра:

- Череп! Ты что, не видишь, что дерево убрали?! Гони!!!

В ту же секунду карета страшно дернулась: услышав приказ командира отряда сопровождения, кучер грязно выругался, несколько раз щелкнул плетью, и лошади, подстегиваемые обжигающими кожу ударами, с места взяли в галоп. Экипаж, несущийся следом, мотало так, что Фиола несколько раз здорово приложилась головой о сундук с грязными дорожными платьями и чуть не расплакалась от боли.

- Если мы сейчас перевернемся, то я точно сломаю себе шею... - пробормотала девушка, пытаясь отодвинуться от него подальше.

- А если нас догонят, то сломанная шея покажется тебе лучшим выходом из ситуации... - в унисон ей ответила леди Олиона. И, перестав прижимать дочь к полу, снова выглянула в окно. - Экипаж с пожитками остался там... А еще - Моника и Айсанна... Дьявол! С нами что, только кучер?

- А лакеи? - удивилась Фиола. И, сообразив, что ей ничто не мешает сесть, кое-как встала с коленей.

- С этой стороны никого нет... - баронесса Церин вдруг зашипела от боли, и, упав на свое сидение, ощупала подбородок, разбитый о косяк двери.

- У вас идет кровь, маменька... - очередной раз с размаху шарахнувшись о стенку кареты, девушка кое-как вытащила из-за обшлага рукава платок. Но протянуть его матери не успела: озверевшая баронесса развернулась лицом к маленькому окошечку за своей спиной, и, тоже не удержав равновесие, вцепилась в занавеску:

- Череп! А выбирать дорогу поровнее нельзя?

- Т-трудно, в-ваше с-сиятельство! П-понесли, п-проклятые! С-сейчас п-постараюсь п-придержать!!!

...Останавливаться на ночь на постоялом дворе первой попавшейся на пути деревеньки баронесса не захотела. Поэтому изможденные безумной скачкой лошади тащили карету лишних два часа. До небольшого городка под названием Заречье. И у его ворот еле переставляли ноги от усталости. Десятник городской стражи, принимая въездную пошлину, заметив их состояние, даже укоризненно покачал головой:

- Вашему кучеру надо всыпать плетей, ваше сиятельство! Совсем скотину загнал, недоумок...

Вместо ответа леди Олиона презрительно скривила губы, и, уронив в его ладонь шесть серебряных монет, демонстративно задвинула занавески...