Вадим - За гранью долга

Кузнечик грустно улыбнулся, снял со стены метательный топорик, провернул его вокруг своей оси и лениво бросил его куда-то в мою сторону. Абсолютно не задумываясь, поймаю я его или нет:

- Не будем ворошить память усопших героев. Каждый из них сделал все, чтобы ты, наследник этого рода, смог с честью нести на своих плечах бремя родового Долга. Тебя научили тому, что должен уметь настоящий Утерс - Любить, Ценить и Защищать; твое тело и дух готовили ко всему, что может случиться в той череде безумных случайностей, которые мы называем жизнью. А сегодня ты пройдешь последнюю инициацию, зайдешь в комнату, в которую ты стремился попасть все шестнадцать лет своей жизни, и... твое детство и юность канут в лету. С сегодняшнего дня никто более не назовет тебя ребенком...

- Праздник Совершеннолетия начнется через седмицу... - попробовал возразить я.

- Да. Для всей молодежи королевства, кроме старших сыновей вашего рода. Ты станешь мужчиной уже сегодня... - Учитель тяжело вздохнул, оттянул ворот своего балахона, и, вытащив оттуда вычурный металлический ключ, протянул его мне: - Там, за дверями кабинета, начинается тот путь, к которому я готовил тебя с самого раннего детства. Знаешь, я ни разу в жизни не пожалел времени, потраченного на воспитание твоего отца. Так вот, я бы хотел, чтобы лет через двадцать, протягивая ключ твоему наследнику, смог бы так же сказать и о тебе...

Учитель встал с мешка, угрюмо посмотрел в окно за моей спиной, и, сжав кулаки, добавил:

- Завтра утром ты покинешь Вэлш и отправишься в столицу... Не торопись с головой бросаться в придворную жизнь: в Арнорде не все ладно. И, если меня не обманывает нюх, то вот-вот грядет время больших перемен. Будь готов ко всему... и поступай так, как велит тебе Совесть и Долг... Ты был достойным учеником, Утерс-младший. Осталось немногое - стать достойным главой Рода...

Повертев в руке коЖакый шнурок, я сосредоточил взгляд на болтающемся на нем ключе и... вздрогнул: мне показалось, что по его острой бородке пробежали сполохи кроваво-красного пламени.

- Спасибо за науку, учи-... - справившись с секундным замешательством, начал было я, но опоздал: в тренировочном зале, кроме меня, уже никого не было...

...Стянув с себя пропотевшую рубашку и брюки, я отворил окно, взобрался на подоконник с ногами, и, зажав ключ в кулаке, прыгнул вниз. В холодные струи Кристальной. Речушки, протекающей прямо под стенами замка и являющейся неотъемлемой частью его фортификационных сооружений, снискавших нашему семейному гнезду славу неприступного.

В детстве, наслушавшись рассказов окрестных ребятишек, я довольно долго верил что человек, рискнувший войти в течение Кристальной, сначала превращается в ледяную статую, а потом, камнем уйдя на дно, пополняет армию инеевых великанов, в случае опасности защищающих родовое гнездо Утерсов от врага. Инеевых великанов я выслеживал года полтора - до своего семилетия. А потом, увидев, как из нее выходит мой отец, понял, что единственный инеевый великан в округе - это он: на коротко стриженные волосы и могучие плечи Логирда Утерса Неустрашимого падал снег, и папа постепенно превращался в доброе чудовище из детских сказок. Чуть позже, лет в восемь, я узнал, что лед в воде не тонет и долго смеялся над теми, кто продолжал верить в эти страшилки.

В дальнейшем оказалось, что среди окрестных жителей не так много желающих добровольно войти в верхнее течение реки: для того, чтобы справиться с ее бурным нравом, надо было обладать недюжинной силой, бесстрашием, привычкой к низким температурам и быть отличным пловцом. И если сильных и бесстрашных воинов в долине Красной Скалы было достаточно, то пловцов, способных удержаться на поверхности ледяной воды хотя бы пару минут можно было даже не искать - отсутствие сколько-нибудь крупных водоемов поблизости не располагало к тренировкам по плаванию. Поэтому в Кристальной плескались только воины Правой Руки. И мой отец. А я... я в ней жил. До и после каждой тренировки. Зимой и летом, в дождь, снег и метель. Потому, что еще в глубоком детстве Кузнечик как-то сказал мне, что в бочке с дождевой водой Утерсам умываться негоже. И принялся добросовестно следить за чистотой моего лица и тела...

...Смыв с себя пот и немного поплавав, я задумчиво посмотрел на окно своей комнаты, расположенной под самой крышей северной башни, потом перевел взгляд на флюгер, изображающий символ рода - треугольный щит с изображенным на нем сжатым кулаком, - вспомнил про инициацию, и, вздохнув, отправился в южную. В обитель Брюзги...