Урсула Ле Гуин - Маг Земноморья

— Мы доберёмся, — сухо ответил Джед.

— Я бы не стал этого делать, — вставил Дрок. — В мрачные места ты держишь путь. Земли там полны человеческих костей, и страшные предзнаменования, одно ужаснее другого, появляются на небе. Такие звёзды в этих местах светят, что берет оторопь — у них нет даже имени.

— На корабле, который доставил меня на Скалу, был матрос, и он тоже рассказывал о здешних местах. Он говорил, что есть народ, который живёт на плотах; только раз в год они сходят на землю, чтобы срубить новые деревья и отремонтировать свои плоты, а потом снова пускаются в путь, целые месяцы свободно дрейфуя в океане подальше от земли. Мне бы хотелось встретиться с ними.

— А я бы не хотел, — сказал, ухмыляясь, Дрок. — Земля и люди на ней — другое дело. Но море должно принадлежать только морю и больше никому: у него своя постель, у меня — своя...

— А мне бы хотелось увидеть все города Архипелага, — сказал Джед, ухватившись за канат и вглядываясь в серый морской простор. — Так, Хавнор — это сердце мира, его середина, Еа — место, где родились легенды, всё это — великие земли и великие города. А как же маленькие, почти неизвестные острова, которые обязательно должны быть даже на самом краю света? Если плыть прямо по направлению к Жилищу Дракона, то есть на запад, или на север к Земле Хоген, то, говорят, можно встретить огромную сушу, которая в несколько раз больше всего Архипелага; правда, некоторые уверяют, что это лишь безжизненные скалы и дрейфующие между ними огромные глыбы льда. Но кто знает? Во всяком случае, мне бы хотелось увидеть китов в северных морях. Но я не могу этого сделать, я должен плыть, куда влечёт меня Судьба. Я так торопился всю жизнь, что у меня почти не осталось времени. Я обменял Свет дня, города и страны, на сомнительную власть мага, и всё это только для того, чтобы поохотиться за Тенью, чтобы пребывать всю жизнь во Тьме.

Итак, они продолжали плыть по намеченному пути среди пустынных вод. И сколько бы они не вглядывался вдаль, они не могли различить ничего, кроме серебристого косяка рыб — ни один дельфин так и не появился, ни одна чайка не промелькнула на небосводе. Когда небо на востоке потемнело, а на западе стало красным, Дрок достал еду, разделил её на две равные части и сказал:

— Я хочу выпить эти остатки эля за того, кто подумал о нас, мучимых жаждой в холодных северных широтах, за мою сестру Арнику.

Эти слова были особенно приятны Джеду, и он с большим воодушевлением выпил в честь Арники. Воспоминание о ней вызвало в нём тёплое чувство, ему было приятно вновь ощутить её мудрость и детское очарование. Она не была похожа ни на кого из его знакомых; впрочем, он почти не знал женщин, потому и сравнивать-то ему было не с кем.

— Она, как маленькая рыбка, которая плавает в чистом водоёме, — сказал вслух Джед. — Ты хочешь поймать её, кажется, вот-вот схватишь, но все усилия напрасны.

При этих словах Дрок пристально посмотрел на друга, потом промолвил:

— Ты рождён магом. Действительно, её истинное имя — Кест, что означает рыбка.

Джеду приятно было услышать это, но, помолчав, он всё-таки признался:

— Пожалуй, тебе не следовало называть мне её истинного имени.

— Её имя в полной безопасности — как и моё, впрочем, хотя ты и знаешь их. К тому же ты всё знал и без моей подсказки.

Красный свет на западе приобрёл цвет пепла, который постепенно стал чёрным. И тогда море и небо погрузились во тьму. Джед улёгся поудобнее на дне лодки и, собираясь заснуть, укутался в свой дорогой плащ, подбитый мехом. Дрок продолжал управлять парусом и, чтобы не заснуть, стал выводить песню из Деяний Энланда, где речь шла о том, как маг Морред Белый оставил Хавнор и отправился на своём корабле к берегам Солеа, чтобы там в заколдованном саду увидеть саму Эльфарран в разгар весны. Джед уже спал, когда песня подошла к трагическому концу любви мага и волшебницы, когда Морред умер, Энланд был разрушен, и морские волны навсегда поглотили прекрасные сады. Ближе к полуночи Джед сменил Дрока. Маленькая лодка легко справлялась с волнами, а сильный ветер наполнял её парус и нёс наугад в ночной тьме по бескрайнему морю. Но, наконец, облака рассеялись, и перед рассветом на небе появилась луна, которая разлила над миром свой бледный серебристый свет.

— Луна становится бледной, — прошептал Дрок. Джед ещё раз посмотрел на белый полукруг в восточной части небосклона и ничего не сказал. Бледная луна, которая появляется сразу после дня Возвращения Солнца, называется Парами и является прямой противоположностью той полной и яркой Луне, которая восходит в День Великого Танца летом. Настало несчастливое время для всех странствующих, больных и страждущих; детей нельзя было крестить во время Паров, и нельзя было петь героические песни; меч, копьё и другое оружие не ковали, не затачивали в эти дни, в уста не произносили клятв. Вступала в свои права мрачная пора, временная ось всего года, когда, чтобы ты ни делал, всё неизбежно наполнялось злом.