Вера Семенова - Проклятие Вальгелля. Хроники времен Основания

Гвендолен доковыляла до стола и оперлась о него обеими руками, переводя дыхание. Дагадд наконец оторвался от края кружки и посмотрел на нее прищурясь, с заметным любопытством, но заводить разговор не спешил.

— Это замечательно, Дагди, что ты решил остаться в Круахане.

— Хм, — невнятно отозвался Дагадд. Сделав очередной длинный глоток, он нашарил на столе надкусанный круг колбасы и вгрызся в середину. — Ничего тут не заваришь, полная кислятина. На вино звяков не натрясешься — попробуй просунься через их стенки.

— Что же ты не поехал со всеми на Эмайну? — как всегда, даже самый невинный вопрос у Гвендолен выходил слегка язвительным. — Там ведь свои виноградники.

Дагадд сумрачно покосился на нее и, поскольку словоохотливость никогда не входила в число его основных качеств, молча пожал плечами. Вместо него заговорил Кехтан, и было странно слышать, как голос невозмутимого лекаря слегка дрожит от возмущения:

— Гвендолен Антарей, ты покинула Орден два года назад, но это не дает тебе права так спокойно рассуждать о вещах, которые составляют огромное несчастье каждого из нас! Хранитель Дагадд никогда больше не ступит на берег Эмайны. Так же как и все остальные, кто хранит ему верность.

— В самом деле? А что, Луйг заглянул в орденскую казну и понял, что разорится на закупке еды? Или решил объявить Эмайну городом трезвенников?

— Пташка, — Дагадд со стуком поставил кружку на стол, и волосы на его бороде вытянулись вперед вертикально, как проволока. — Лучше захлопнись.

— Повелитель Эмайны собирается повелевать не только своим городом. Он стремится управлять людьми и влиять на них. Пусть с благой целью. Но мы предвидим, чем это может закончиться. Мы никогда не вступим на путь власти над другими, даже ради установления более справедливого порядка и помощи другим, таким же, как мы.

— И чем же вы собираетесь заниматься?

— Мы познаем мир и сливаемся с ним, — несколько высокопарно заявил Кехтан. — А не пытаемся его менять и властвовать.

Гвендолен с трудом развернула к себе стул — ощущение было такое, словно она пыталась подвинуть дом в несколько этажей, — и села, стараясь зажимать рукой бок как можно незаметнее. Только сейчас она отчетливо заметила, сколько на лице Дагадда новых морщин, как набрякли мешки под глазами и как взгляд перестал гореть веселым золотистым огнем. Теперь его вертикальные зрачки смотрелись просто пугающе. Почему-то перед ее внутренним взором проплыло холодное и прекрасное, лишенное всякого выражения лицо Логана. Следующее видение было еще более нестерпимым — они сидят на палубе корабля, все четверо, Дагадд, как всегда что-то жующий, пихает побратима локтем в бок, кивая в сторону Гвендолен, и Логан заразительно смеется, запрокинув голову к ярко-синему небу, такому же ослепительному, как их надежды. Гвендолен невольно поразилась тому, что пронизавшая ее тоска оказалась сильнее боли в левом боку.

— Ему очень плохо без тебя, Дагди. Я видела.

— Ха! — выдох Дагадда скорее напоминал рычание. — У него там без меня всяких шнырял напихано. Я среди них тереться не буду.

— Когда ты окончательно познаешь этот мир, Хранитель Дагадд, — произнесла Гвендолен сквозь зубы, потому что боялась сорваться на крик, — может быть, ты поймешь и расскажешь мне, отчего наши дороги разошлись. Разве мы хотели чего-то плохого?

— Я и так уже это знаю, пташка, — Дагадд не разомкнул губ, но его голос отчетливо прозвучал в мозгу у Гвендолен. и она даже не удивилась тому, что наконец-то поняла каждое слово. — Просто мы хотели слишком сильно. Чем отчаянней чего-то желаешь, тем больнее получишь сдачи. Особенно если желание сбудется.

Гвендолен встряхнула головой, пытаясь собраться. Время текло все быстрее, поэтому лучше ей не становилось.

— Ладно, Дагди, в конце концов, это меня не касается. Ордена, который мы пытались создать, больше нет. Да если бы и был — я ушла из него. Из Круахана я тоже уйду навсегда. Только выполни мою просьбу, помоги мне сейчас, как я помогла когда-то тебе и Луйгу.

— А что ты шаришь, пташка?

— Ты ведь знаешь, что Эбера арестовали. Что они держат его… там, за Третьей стеной. Освободи его.

В наступившей тишине было прекрасно слышно, как потрескивает огонь в камине. Дрей, переводя потрясенный взгляд с Дагадда на Гвендолен и обратно, казалось, опасался глотать воздух. Дагадд угрюмо смотрел на свои руки, не поднимая глаз и даже не прикасаясь больше к отставленной кружке.