Мария Хлодвиг: Хелена

Были сухи и скорбны листы,

Были сжаты и смяты листы.

За огнем отгоревшего лета

Ночь пришла, сон глухой черноты.

Оттуда же.

Раз.

Два.

Три.

Ещё пять минут, и встану. Обязательно. Зачем мне себе врать?

Под одеялом тепло, а в комнате холодно. В аудитории тоже. Однако идти на занятия надо, иначе магистр Ленрой запомнит меня как злостную прогульщицу, и на экзамене развлечётся за мой счёт. Бррр! Не хочу даже думать об этом. Я и так не сильна в маглогике, а с вопросами типа "докажите, что парадокс Ласселя является парадоксом" и подавно не справлюсь. Лучше уж выбить пару маршей зубами в ледяной аудитории, чем запомниться магистру Ленрою с неприглядной стороны. Тем более, что к девушкам у него странное отношение. Впрочем, сильному полу он тоже не особо благоволит.

Три минуты, блаженных три минуты…

— Хелена! — радостный возглас над ухом вырвал меня из полудрёмы. — Хороша дрыхнуть, пока порядочные люди на лекцию опаздывают!

— Отстань, Линь. Не видишь, мне плохо.

"Очень плохо", — добавила я про себя. В голове стоял туман, полный обрывков бредовых сновидений. Сбросить их оковы казалось выше моих девичьих сил. Бодрая идея отсидеть два часа магической логики виделась уже не такой уместной и легко осуществимой.

— Что это ты бормочешь? — не унималась подруга.

Я вяло отмахнулась. От неловкого движения из-под подушки выскользнул пухлый томик изумрудно-зелёной обложке. Золотые буквы на корешке гласили: "Альбин Никодемус. Погоня за Зверем Рыкающим".

— Опять до полуночи эти книжки читала? — ахнула соседка. — И какой в них только прок? Те, кто пишет про благородных воинов и чувствительных принцесс и жизни-то настоящей не видели.

Прозорливости Элинь не занимать, и практичности — тоже. Ах, романы о благородных рыцарях и их целомудренных возлюбленных… Вы мои страсть и проклятье.

Но пусть меня даже на смертном одре стыдят и осмеивают, от вас я не отрекусь.

Не хочу читать про жизнь. Хочу про великие подвиги и бессмертную любовь.

— Сколько осталось? — пробормотала я.

— Нисколько! — жизнерадостно объявила Линь. — Тебе помочь собраться?

У меня с так называемой "бытовой магией" отношения сложные. Далеко не всех людей боги одарили особой силой, однако многие из избранных используют её для уборки или завивки волос. Как-то не укладывается у меня в голове столь приземлённое использование волшебства. Наверное, я романтик.

Вот Элинь — другое дело. У неё очень трезвый взгляд на мир.

— Скажем нет колтунам и грязным зубам! — простое, но чрезвычайно эффективное заклинание привело меня в приличный вид. Я быстро натянула форменное платье, подхватила сумку с конспектами и вместе с подругой поспешила на лекцию.

"Кто не учился, тому не понять, как хочется кушать, как хочется спать", — дурашливый стишок, однажды прочитанный на тёмной от времени столешнице, так и крутился у меня в голове. Я не успела не то, что нормально позавтракать, но даже перекусить на ходу с утра, и желудок был на меня за это в обиде. Того и гляди, забурчит и опозорит хозяйку на пол-аудитории. На паре маглогики так холодно, так скучно… Даже такое событие встретит бурную радость утомлённых студиозусов.

На задних рядах компания травников украдкой распивала травяной настой необычайной крепости. Судя по запаху, в него входили полынь, петрушка и жидкость для чистки особо ценных артефактов. Надеюсь, никому из экспериментаторов под вечер не понадобится помощь целителей.

Сидящий рядом со мной флегматичный лингвист внимательно слушал разглагольствования магистра Ленроя и дотошно их конспектировал. Заглянув ему через плечо, я увидела чудовищную мешанину из десятка-другого языков, как живых, так и мёртвых. Видимо, он следовал главному принципу магической логики — рациональности — буквально, и для каждого слова подбирал кратчайший аналог.

Девушка-алхимик читала из-под стола обязательную по программе "Химическую женитьбу". Сей труд ясностью изложения не уступал лекции магистра Ленроя, зато обладал занятными иллюстрациями — истинным спасением для скучающих студиозусов. Впрочем, как повелось ещё с древних времён, картинки во всех алхимических трактатах важнее текста.

Холодно. Бррр! Моё форменное платье почти не греет, а в накидке писать неудобно. Приходится согревать себя несложным заклинанием собственного составления. Полезная практика, но без неё я бы предпочла обойтись. Конечно, мои неудобства объяснимы: здание очень старое, каменное, однако хотелось бы учиться в более комфортных условиях. Так и усваиваешь больше, и утомляешься меньше. Стыдно, что король Вельен экономит на ремонте Университета уже который год.